ВС разберется, когда бездействие контролирующего лица основание для субсидиарной ответственности

20.11.2023 в рамках дела № А40-200773/2016 о несостоятельности (банкротстве) АО «Военно-промышленный банк» (далее – должник, Банк) Верховный Суд Российской Федерации рассмотрит кассационные жалобы конкурсного управляющего должником, А.Ю. Минасяна и С.Н. Кочурина на определение Арбитражного суда города Москвы от 18.05.2022, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 21.12.2022 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 05.04.2023.

Обстоятельства, предшествующие грядущему заседанию в Верховном Суде Российской Федерации, развивались следующим образом.

В рамках дела о банкротстве конкурсный управляющий обратился с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника А.Ю. Минасяна, С.Н. Кочурина, Э.А. Самерханова, А.Д. Никитина, С.В. Новосельцева, Е.В. Слотиной, Ю.Л. Колтока, А.Ю. Анисимовой, А.Ю. Зинченко, В.В. Дружкова, М.С. Алексеевой и Ю.И. Плохута-Плакутиной.

В соответствии с его доводами, объективное банкротство Банка наступило вследствие действий (бездействия) контролирующих его лиц, совершенных в период с 01.09.2014 по 26.09.2016:

– формирование неликвидной ссудной задолженности в результате предоставления кредитов организациям, не ведущим реальной хозяйственной деятельности (технические заемщики), в том числе аффилированным по отношению к контролирующим Банк лицам;

– вывод ликвидного обеспечения в преддверии возбуждения процедуры банкротства путем расторжения обеспечительных договоров в отношении заведомо невозвратных (технических) кредитов;

– безвозмездное выбытие ликвидных активов кредитной организации в результате заключения договоров купли-продажи;

– создание дополнительных обязательств на стороне кредитной организации посредством заключения договоров поручительства за компании, не ведущие реальную хозяйственную деятельность;

– хищение денежных средств вкладчиков посредством проведения операций по незаконному списанию и получению из кассы Банка денежных средств на основании фиктивных расходных кассовых ордеров.

При этом конкурсный управляющий должника выявил, что Банк по состоянию на начало исследуемого периода времени (01.09.2014) имел признаки банкротства в виде недостаточности стоимости имущества для исполнения обязательств перед кредиторами в полном объеме и, соответственно, единоличный исполнительный орган Банка в лице председателя Правления Э.А. Самерханова был обязан принять необходимые и своевременные меры по финансовому оздоровлению и (или) реорганизации кредитной организации. Однако такие меры по предупреждению банкротства кредитной организации не принимались.

Напротив, вопреки требованиям действовавшего в тот период времени законодательства, Э.А. Самерханов намеренно создал и поддерживал систему управления Банком, позволившую не только вывести все активы, сформированные преимущественно за счет средств физических лиц (прирост в 2014 – 2016 гг. составил более 17 млрд. руб.), в пользу технических заемщиков, но и на протяжении продолжительного периода времени проводить прямое хищение денежных средств со счетов вкладчиков посредством выдачи наличных денежных средств по фиктивным кассовым ордерам. При этом ни одно из лиц, входивших в состав органов управления Банком, не проводило надлежащую оценку и контроль принимаемых Банком рисков и не воспрепятствовало системе управления кредитной организацией, созданной председателем Правления Банка.

Более того, в рамках рассматриваемого обособленного спора установлено, что временной администрации не передали электронные базы данных и документацию Банка, значительная часть которой впоследствии была утрачена в результате обрушения кровли в помещении, в которое она была вывезена в августе-сентябре 2016 года на хранение по указанию Э.А. Самерханова.

Постановлением Нагатинского районного суда города Москвы от 16.07.2018 № 1-622/2018 признано доказанным совершение Э.А. Самерхановым деяния, предусмотренного частью 3 статьи 195 Уголовного кодекса Российской Федерации «неправомерные действия при банкротстве».

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался положениями пункта 5 статьи 10, статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 10, 61.11, 61.13, 189.23 Закона о банкротстве, статьи 71 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об акционерных обществах), действовавшим Положением о порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности, утвержденное Банком России 26.03.2004 № 254-П (далее – Положение № 254-П), разъяснениями пунктов 1 – 3 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», пункта 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» и исходил из доказанности доводов конкурсного управляющего должником о том, что контролирующие лица использовали кредитную организацию в собственных целях путем кредитования заемщиков в рамках проектного финансирования, а также заемщиков с признаками отсутствия ведения финансово-хозяйственной деятельности для вывода и присвоения активов Банка, сформированных преимущественно за счет привлечения денежных средств физических лиц в период с 01.09.2014 по 26.09.2016.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 18.05.2022 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника привлечены А.Ю. Минасян и С.Н. Кочурин, как лица, подписавшие значительную часть сделок, направленных на вывод активов Банка. В удовлетворении остальной части требований суд отказал. Например, в отношении Э.А. Самерханова суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в связи с тем, что он подписал сделки, направленные на вывод активов, а также в связи с тем, что он не выполнил обязанности по передаче бухгалтерской и иной документации должника конкурсному управляющему и воспрепятствовал работе временной администрации. Тем не менее, суд отказал в удовлетворении требований к данному лицу из-за признания его невменяемым Постановлением Нагатинского районного суда города Москвы от 16.07.2018 № 1-622/2018 по уголовному делу.

Суд также отказал в удовлетворении подобных требований к Ю.Л. Колтоку и В.В. Дружкову, сославшись на то, что обвинение по данному факту в уголовном деле было предъявлено только Э.А. Самерханову.

Суд первой инстанции признал, что С.В. Новосельцев, Е.В. Слотина, Ю.Л. Колток, А.Ю. Анисимов, А.Ю. Зинченко, В.В. Дружков, М.С. Алексеева и Ю.И. Плохута-Плакутин не относятся к числу контролирующих должника лиц, так как принятие решений о заключении и пролонгации сроков действия кредитных договоров и о совершении иных сделок не входило в их компетенцию.

По эпизоду хищения денежных средств под видом расходных операций по счетам клиентов Банка суд первой инстанции, отказал в возложении вины за данные действия на кого-либо из ответчиков и отметил, что в материалах дела доказательств их совершения конкретным лицом не имеется.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 21.12.2022 определение суда первой инстанции отменено в части отказа в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника Э.А. Самерханова, А.Д. Никитина, С.В. Новосельцева, Е.В. Слотиной, Ю.Л. Колтока.

Так, суд апелляционной инстанции, не соглашаясь с выводами суда первой инстанции, исходил из того, что перечисленные лица (наряду с А.Ю. Минасяном и С.Н. Кочуриным) подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка в связи с принятием ими в составе коллегиальных органов управления Банка решений, нарушающих требования нормативных актов о банковской деятельности, а также в связи с бездействием при работе в составе указанных органов управления кредитной организацией, что стало причиной банкротства должника.

При этом в отношении Э.А. Самерханова суд апелляционной инстанции отметил, что установленная Постановлением Нагатинского районного суда города Москвы от 16.07.2018 № 1-622/2018 невменяемость данного лица не может повлечь отказа в удовлетворении предъявленных к нему требований в связи с подписанием в 2014-2016 гг. сделок, направленных на вывод активов Банка, а также организацией ненадлежащей системы управления, так как в рамках уголовного дела ему инкриминировалось преступное деяние, совершенное в августе-сентябре 2016 года.

Суд апелляционной инстанции также пришел к выводу о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности Ю.Л. Колтока в связи с тем, что сохранность документации Банка не было обеспечена и, как следствие, она была утрачена. Это лицо наряду с занимаемой должностью председателя Совета Директоров было совладельцем организации, которой по указанию Э.А. Самерханова была передана на ответственное хранение вся документация. Суд апелляционной инстанции отметил, что отсутствие обвинения по данному факту в уголовном деле не препятствует привлечению к ответственности данного лица в гражданско-правовом порядке.

Суд кассационной инстанции 05.04.2023 постановление суда апелляционной инстанции отменил и оставил в силе определение суда первой инстанции, указав со ссылкой на разъяснения, изложенные в пункте 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», что контролирующие должника лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности только в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) должника вызвана его указаниями или иными действиями, возложение на них ответственности за бездействие исключается.

Кроме того, отказывая в удовлетворении требований к Э.А. Самерханову, суд округа поддержал выводы суда первой инстанции о том, что данное лицо не может быть привлечено к субсидиарной ответственности по обязательствам должника по причине признания его невменяемым в уголовном деле, отметив, что выводы психиатрической экспертизы касались периода, который начинался с 2013 года. Суд кассационной инстанции также поддержал выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для привлечения Ю.Л. Колтока к субсидиарной ответственности в связи с тем, что сохранность документации Банка не было обеспечена и, как следствие, она была утрачена.

Конкурсный управляющий должником настаивает на ошибочности вывода судов первой и кассационной инстанции о том, что виновное бездействие не может являться обстоятельством, влекущим субсидиарную ответственность, так как положениями статьи 14 действующего на момент виновных действий/бездействия Закона о банкротстве кредитных организаций и пункта 1 статьи 189.23 Закона о банкротстве в применимой редакции прямо предусмотрено обратное. Конкурсный управляющий отмечает, что обязанность Правления и Совета директоров Банка – организовать систему управления кредитной организацией надлежащим образом, создать эффективный внутренний контроль за сектором банковского кредитования и соответствующими рисками, а также своевременно проводить проверку его соответствия характеру и масштабу осуществляемых операций, уровню и сочетанию принимаемых рисков – прямо предусмотрена действовавшими в период совершения спорных сделок нормами права, а именно пунктом 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 7 Федеральный закон от 10.07.2002 № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», статьями 11.1, 24 Федеральный закон от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности», пунктами 1, 4 Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», пунктом 3.4.2. Положения Банка России от 16.12.2003 № 242-П «Об организации внутреннего контроля в кредитных организациях и банковских группах», а также внутренними документами Банка (Устав Банка, Положение о Правлении Банка и должностными инструкциями).

Конкурсный управляющий полагает, что в рассматриваемом случае материалами дела подтверждается, что виновное бездействие заинтересованных лиц, повлекшее негативные для Банка последствия, выходило за пределы обычного делового риска и было направлено на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов, что является основанием для привлечения к гражданско-правовой ответственности. Ответчиками эти обстоятельства не были опровергнуты.

Конкурсный управляющий настаивает, что суд апелляционной инстанции дал надлежащую правовую оценку имеющемуся в материалах дела психиатрическому заключению о том, что выводы экспертизы по эпизоду, касающемуся документации Банка и имевшему место в августе-сентябре 2016 года, не свидетельствуют о том, что в иные конкретные юридически значимые моменты причинения ущерба Банку, в частности, путем совершения неликвидных сделок, Э.А. Самерханов находился в состоянии, при котором он не мог понимать значения своих действий или руководить ими из-за психического расстройства.

Конкурсный управляющий не согласен и с выводами суда кассационной инстанции относительно отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности Ю.Л. Колтока, отмечая, что постановление Нагатинского районного суда города Москвы от 16.07.2018 № 1-622/2018 в отношении Э.А. Самерханова не образует преюдицию для арбитражного суда по вопросу привлечения к ответственности Ю.Л. Колтока, а сам по себе факт, что данное лицо не было привлечено к уголовной ответственности не свидетельствует об отсутствии состава гражданского правонарушения.

В свою очередь, А.Ю. Минасян и С.Н. Кочурин ссылаются на то, что не являлись инициаторами подписания приведенных конкурсным управляющим сделок. Так, С.Н. Кочурин указывает, что распоряжения о подписании уже готовых кредитных договоров получал от председателя Правления Банка Э.А. Самерханова.

В сухом остатке, Верховному Суду Российской Федерации, после того как судья И.А. Букина посчитала вышеизложенные доводы конкурсного управляющего должником заслуживающими внимания, предстоит разрешить несколько ключевых вопросов, ответы на которые окажут серьезное влияние на формирование практики по вопросам субсидиарной ответственности:

1) является ли бездействие (непринятие мер по созданию системы управления и контроля) основанием для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника? И если ответ «да», то какие обстоятельства свидетельствуют о таком бездействии?

2) кто станет лицом ответственным по обязательствам должника из-за виновного бездействия? Иными словами, достаточно ли быть членом органов управления должником или степень виновности каждого лица будет определяться индивидуально?

Помимо этого, есть и сопутствующие вопросы: о вменяемости ответчика и о влиянии приговора в рамках уголовного дела на основания для привлечения к гражданско-правовой ответственности.

В судебном акте о принятии Верховным Судом жалобы к рассмотрению достаточно подробно описаны выводы судов и доводы сторон, что наталкивает на мысль – к рассматриваемому делу высшая инстанция отнесется с особенным вниманием, и, вероятно, поддержит позицию суда апелляционной инстанции – виновное бездействие является основанием для субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.

По сути, такой подход, если Верховный Суд Российской Федерации с ним все-таки согласится, создаст явный дисбаланс сил в пользу кредиторов и ГК «АСВ», которое и продавливает его в настоящем обособленном споре.

Цель государственной корпорации очевидна – упростить себе жизнь в сложных процессах о привлечении к субсидиарной ответственности, создав прецедент, по которому ответственность возлагается не за активные действия, а напротив – за их отсутствие. В конечном итоге, членство в органе управления будет достаточным основанием для наказания, и все это будет прикрыто какой-нибудь красивой формулировкой: «не создана система управления рисками и капиталом» – круговая порука, не иначе.

На мой взгляд, в рассматриваемом деле совершенно не ясно, как система сдержек, которая может и не была имплементирована в работу банка, смогла бы предотвратить вывод активов, если все действия так или иначе контролировались лишь несколькими лицами. И главное, допустим, член правления пришел к пониманию, что из банка выводят средства, система управления дефектна – как ему действовать, чтобы за такое виновное бездействие он не понес ответственности? Выйти из состава органов правления? Но тогда за период, когда система отсутствовала, конкретный ответчик все равно должен будет нести ответственность. Инициировать реорганизацию или принятие управленческих решений? Написать в ЦБ РФ о происходящем? Вопросов больше, чем ответов, и если Верховный Суд Российской Федерации не сформирует критерии, по которым стоит устанавливать ответственность для случаев бездействия, то вряд ли судебный акт можно будет назвать продуктивным.

По делу № А40-251578/2016 Верховный Суд Российской Федерации вынес прекрасное Определение от 22.04.2022 № 305-ЭС18-20160 (7-15), где разобрал каждый эпизод, повлиявший на платёжеспособность должника, а также роль в нем контролирующих лиц. Надеюсь, и в данном деле высшая инстанция будет следовать ранее выработанному подходу.

Говоря о бездействии, судам следует исследовать компетенцию правления Банка, установить степень влияния каждого конкретного члена органа управления на принятие решений не только по сделкам, но и в целом на управление Банком. Иначе ответственность будет предполагаться по умолчанию, что недопустимо.

Хочется верить, что Верховный Суд Российской Федерации найдет решение, которое даст взвешенные ответы на предложенный конкурсным управляющим должника механизм, чтобы по крайней мере направить его в правильное русло.

Полагаю, что верным будет отменить все три оспариваемых судебных акта и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции с учетом рекомендаций самого Верховного Суда Российской Федерации.

Что касается частных вопросов, например, невменяемости Э.А. Самерханова, то такое состояние в прошлом в период, когда были совершены лишь несколько из множества эпизодов, не может служить основанием для освобождения от ответственности за всю совокупность совершенных действий, направленных на систематическое ухудшение финансового положения Банка. В принципе мною не поддерживается подход, при котором невменяемое лицо может быть освобождено от гражданско-правовой ответственности из-за невменяемости.

Федресурс