Статья Дмитрия Громова для Федресурса

ВС РФ рассмотрит очередной обособленный спор о сальдировании обязательств по договору

17 июня 2021 года Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда РФ рассмотрит кассационную жалобу АО «Мосгипротранс» (далее – Общество, Заявитель) на определение Арбитражного суда города Москвы от 08.06.2020г., постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 04.09.2020 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 03.12.2020 по делу № А40-90454/2018 о несостоятельности (банкротстве) АО ИГ «Волга» (далее — Должник).

В рамках обособленного спора кредитор – ПАО Банк «ФК Открытие» (далее – Банк) – подал заявление о признании сделки между Должником и Заявителем по зачету встречных требований по Договору субподряда № 2.1.01/09/15 от 08.09.2015 (далее – Договор), совершенной 02.10.2017 путем направления заявления о зачете в адрес Должника, недействительной. В Заявлении кредитор также потребовал применить последствия недействительности сделки в виде восстановления прав требования АО ИГ «Волга» и АО «Мосгипротранс» по отношению друг к другу в размере 22 390 802 руб. 61 коп. и обязать АО «Мосгипротранс» перечислить 22 390 802 руб. 61 коп. на залоговый счет, открытый в пользу Банка.

Фактические обстоятельства дела заключались в следующем. Между Заявителем и Должником был заключен Договор субподряда от 08.09.2015, в соответствии с которым Должник принял на себя обязательство выполнить проектно-изыскательные работы, а Заявитель – принять и оплатить выполненные работы.

Между Должником и Банком 03.06.2016 был заключен Договор залога прав требования, по условиям которого в обеспечение исполнения обязательств Должника по кредитному договору залогодатель передает залогодержателю в качестве предмета залога все имущественные (в том числе и будущие) права требования к Заявителю по заключенному между ними Договору субподряда. Заявитель письмом выразил согласие на передачу всех, в том числе и будущих, прав требования в залог Банка.

В связи с нарушением условий Договора Заявитель письмом от 05.07.2017 уведомил Должника о расторжении Договора в одностороннем порядке, потребовав уплатить штрафную неустойку в общем размере 86 187 150 рублей 57 коп.

Ответным письмом от 06.07.2017 Должник выразил готовность частично уплатить неустойку в размере 22 390 802 руб. 62 коп. путем удержания указанной суммы из гарантийного фонда, предусмотренного Договором.

Заявитель 21.09.2017 направил в адрес Должника уведомление об удержании неустойки и зачете суммы неустойки в размере 22 390 802 руб. 62 коп. в счет оплаты  работ, выполненных Должником. Данное уведомление было получено Должником 02.10.2017.

В качестве оснований недействительности сделки Банк указал пункты 1 и 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, ст. 10, 168 ГК РФ.
Заявление о признании Должника банкротом принято судом 26.04.2018, а сделка была совершена 21.09.2017, то есть в годичный срок – период подозрительности, предусмотренный пунктами 1 и 2 ст.61.2 Закона о банкротстве.

Суд первой инстанции согласился с Банком, признал сделку недействительной и применил последствия недействительности сделки. Такая позиция была основана на следующем.

Во-первых, в результате зачета обязательства Заявителя перед Должником по основному долгу были зачтены в счет исполнения обязательств Должника перед Заявителем по уплате неустойки. Поскольку требование об уплате неустойки относится к требованиям по штрафным санкциям, которые учитываются отдельно в реестре требований кредиторов и подлежат удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов, то Должник, по мнению суда, получил неравноценное встречное исполнение в виде погашения своих обязательств по финансовым санкциям.

Во-вторых, неустойка, начисленная Заявителем за ненадлежащее выполнение работ по договору, не подтверждена судебным актом, следовательно, обязанность по уплате неустойки не является бесспорно установленным фактом. При зачете требований Должник фактически был лишен возможности предъявить свои возражения.

В-третьих, довод о том, что удержание неустойки не является сделкой, а устанавливает сальдо взаимных обязательств по договору в пользу контрагента, является необоснованным, поскольку заявление о зачете встречных однородных требований, которое направлено на прекращение гражданских прав и обязанностей, вытекающих из заключенного ранее договора, отвечает указанным в ст.ст. 153 и 154 ГК РФ критериям гражданско-правовых сделок.

В-четвертых, на момент заключения сделки Должник отвечал признакам неплатежеспособности.  Заявитель был осведомлен о неплатежеспособности Должника, так как в письме от 05.07.2017 г. Должник сообщил о наличии возбужденного в отношении него дела о несостоятельности. Это обстоятельство подтверждает как факт осведомленности Заявителя о неплатежеспособности Должника, так и цель причинения вреда имущественным правам кредиторов.

Суд также усмотрел основания для признания сделки ничтожной по ст. ст. 10 и 168 ГК РФ. По мнению суда, о злоупотреблении со стороны Заявителя свидетельствует тот факт, что Общество, зная о возбужденном в отношении должника дела о банкротстве, произвело зачет требований, оценивая риски неполучения данных денежных средств в процедуре банкротства. Следовательно, при совершении указанной сделки стороны злоупотребили правами, имело место недобросовестное поведение, направленное на уменьшение конкурсной массы, без какой-либо имущественной выгоды для должника.

На основании приведенных выше аргументов суд пришел к следующим выводам:
•    оспариваемая сделка совершена с целью причинения вреда кредиторам; 
•    в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов, выразившийся в выбытии имущества (права требования) из конкурсной массы Должника; 
•    на момент совершения сделки Должник отвечал признакам неплатежеспособности; 
•    о противоправном характере сделки было известно ответчику ввиду уведомления его об этом самим Должником.

Таким образом, по мнению суда, Банк доказал совокупность условий для признания оспариваемой сделки недействительной на основании пунктов 1 и 2 ст.61.2 Закона о банкротстве, ст. ст. 10,168 ГК РФ.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции о том, что в результате зачета Должник получил неравноценное встречное исполнение в виде погашения своих обязательств по финансовым санкциям, и это причинило вред имущественным правам кредиторов.
Кроме положений, отмеченных в решении суда первой инстанции, апелляция указала на то, что в качестве одного из оснований расторжения договора Заявитель указал наличие возбужденного дела о банкротстве Должника. Тот факт, что данное дело о банкротстве было прекращено, не имеет правового значения для установления факта осведомленности Заявителя о финансовом положении Должника.

Однако апелляционный суд не согласился с выводом суда первой инстанции о наличии оснований для признания сделки ничтожной по ст. ст. 10, 168 ГК РФ, принимая во внимание, что наличие схожих по признакам составов правонарушения вместе не свидетельствует о том, что совокупность одних и тех же обстоятельств (признаков) может быть квалифицирована как по специальным основаниям (ст. 61.2 Закона о банкротстве), так и по общим (ст. ст. 10, 168 ГК РФ).

В такой ситуации квалификация сделки, причиняющей вред, по общим основаниям возможна только в том случае, если обстоятельства ее совершения выходят за рамки подозрительной сделки. Суд первой инстанции неправомерно положил в обоснование применения ст. ст.10, 168 ГК РФ исключительно те обстоятельства, которые охватывались диспозицией ст. 61.2 Закона о банкротстве: неравноценность встречного предоставления и осведомленность ответчика о неплатежеспособности должника.

Кроме того, апелляция указала, что само по себе признание размера неустойки и прекращение взаимных обязательств не свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны Должника.

АО «Мосгипротранс» подал кассационную жалобу, в которой указал, что суды неправильно квалифицировали сделку как зачет. По мнению Заявителя, письмо от 21.09.2017 лишь определяло завершающее сальдо, в связи с чем само по себе сальдирование суммы основного долга и суммы неустойки не может признаваться неравноценным, исходя из существа обязательств.

Заявитель утверждал, что факт неравноценности встречного исполнения по оспариваемой сделке не подтвержден надлежащими доказательствами. Кроме того, Должник не был лишен возможности предъявить самостоятельное исковое требование о взыскании излишне уплаченной суммы неустойки со ссылкой на положения ст.333 ГК РФ.

Также Заявитель указал на то, что он не являлся стороной договора залога и не давал гарантий неизменности цены договора при ненадлежащем исполнении субподрядчиком своих обязательств.

Тем не менее, суд округа посчитал, что суды первой и апелляционной инстанций правильно определили спорные правоотношения, с достаточной полнотой выяснили существенные для дела обстоятельства и, установив, что оспариваемая сделка совершена в условиях неплатежеспособности Должника, о чем Заявитель был осведомлен, пришли к обоснованному выводу о наличии оснований для признания ее недействительной по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве.

При этом суд округа согласился с выводами обеих инстанций о том, что произведенные действия не являются сальдированием, поскольку в данном случае действия сторон были направлены на преимущественное удовлетворение требований Заявителя за счет имущественных прав, находящихся в залоге у Банка, и, как следствие, направлены на причинение вреда кредиторам Должника.

Заявитель обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ. В жалобе он  обратил внимание на то, что сделка не может быть квалифицирована как зачет, так как имело место уменьшение стоимости работ на сумму неустойки в рамках одного договора, то есть сальдирование. Также Заявитель указал, что в результате определения сальдо обязанность по уплате Должнику спорной суммы не возникла у Заявителя, а значит, и право требования не оказалось в залоге у Банка.

В данном деле Верховному Суду РФ предстоит разобраться, применима ли к рассматриваемой ситуации теория сальдирования, и возможно ли в такой ситуации оспаривание сделки по ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Концепция сальдирования появилась в российской судебной практике в 2018 году (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 12.03.2018 N 305-ЭС17-17564 по делу N А40-67546/2016, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 29.01.2018 N 304-ЭС17-14946 по делу N А46-6454/2015), когда Верховный Суд РФ высказал мысль о том, что встречные обязательства, которые имеются у сторон договора подряда, прекращаются не зачетом, который может быть оспорен впоследствии при банкротстве одной из них, а так называемым сальдированием (установлением завершающей обязанности одной из сторон).

При этом, по мнению А.В. Егорова «зачитываемые требования прекращаются с того момента, как они совпали друг с другом (если иной момент не установлен договором) Поэтому не имеет большого значения то, в какой момент оно будет провозглашено и как именно» (Егоров А.В. «Сальдирование и зачет: соотношение понятий для целей оспаривания при банкротстве» // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. N 7. С. 36 — 65.). Таким образом, заявления или письма сторон не имеют правового значения.

Следует отметить, что основным мотивом, из-за которого суд кассационной инстанции не увидел в рассматриваемой ситуации сальдирования, было то, что действия сторон были направлены на преимущественное удовлетворение требований Заявителя за счет денежных средств, находящихся в залоге у Банка, то есть направлены на причинение вреда имущественным правам других кредиторов Должника.

С учетом сущности сальдирования, во-первых, обмен письмами абсолютно индифферентен для определения момента сальдирования и факта его наличия, во-вторых, сальдирование происходит автоматически, и воля сторон также не имеет правового значения. 
Таким образом, суд кассационной инстанции не привел релевантных аргументов для отклонения доводов Заявителя. 

Следует отметить, что Верховный Суд РФ в решениях по конкретным делам  неоднократно указывал на то, что действия, направленные на установление сложившегося в пользу заказчика сальдо взаимных предоставлений по договору подряда не являются сделкой, которая могла бы быть оспорена по правилам ст. 61.3 Закона о банкротстве, поскольку в таком случае отсутствует квалифицирующий признак – получение контрагентом Должника предпочтения (например, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 29.01.2018 N 304-ЭС17-14946, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 29.08.2019 N 305-ЭС19-10075).

Я думаю, что в решении по этому делу Верховный Суд РФ разовьет концепцию сальдирования и укажет на возможность квалификации действий сторон договора в качестве сальдирования и при оспаривании сделки по ст. 61.2 Закона о банкротстве. Не исключаю, что будут приведены и иные дополняющие общую концепцию положения.

Дмитрий Громов, Федресурс