ВС рассмотрит спор о включении в реестр требований кредиторов требования из гарантии, заявленного после закрытия реестра

21 декабря 2020 года СКЭС Верховного Суда РФ рассмотрит спор, в рамках которого Банк «Финансовая Корпорация Открытие» (далее – банк) обратился с заявлением о включении регрессного требования в реестр требований кредитора должника за пределами установленного законом срока.

В августе 2019 года банком в деле А40-76990/2017 о банкротстве общества с ограниченной ответственностью «Энергостройинвест» (далее – должник) подано заявление о включении 1,8 млрд руб. в реестр требований кредиторов. Определением Арбитражного суда города Москвы от 11.11.2019 требование банка признано обоснованным, подлежащим удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр. Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 03.02.2020 определение суда первой инстанции оставлено без изменения. Арбитражный суд Московского округа постановлением от 26.06.2020 определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции также оставил без изменения.

В период с 2011 по 2016г. банк (гарант) выдал открытому акционерному обществу «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» (бенефициару) четыре банковские гарантии в обеспечение надлежащего исполнения акционерным обществом «Энергострой-М.Н.» (принципалом) обязательств по договору подряда. В соглашении о порядке предоставления банковских гарантий, заключенном между банком и принципалом, закреплено право гаранта потребовать от принципала в порядке регресса возмещения сумм, уплаченных бенефициару по банковским гарантиям.

Должник являлся поручителем за исполнение обязательств принципала перед банком.
В апреле 2017 года бенефициар потребовал выплатить 1,8 млрд по гарантии, банк требования исполнить отказался, в дальнейшем указанная сумма была взыскана с гаранта через суд и выплачена банком в июне 2019 года. Также банк уплатил бенефициару проценты за пользование чужими денежными средствами в размере около 300 млн руб.

22.06.2017 было принято к производству заявление о признании должника банкротом, 06.09.2017 в отношении него была введена процедура наблюдения, а 25.04.2018 – открыто конкурсное производство. 23.08.2019 банк подал заявление о включении в реестр требований кредиторов должника требования, основанного на факте выплаты бенефициару денежных средств по гарантии. Обратим внимание на то, что заявление банк подал в суд в пределах двух месяцев со дня платежа в пользу бенефициара.

Однако суды нижестоящих инстанций установили, что долг банкрота перед банком подлежит погашению из имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, своевременно обратившихся за включением в реестр требований кредиторов. Суды пришли к выводу о том, что банк пропустил установленный для обращения с требованием срок – два месяца с даты публикации о признании должника банкротом. По мнению судов, банк пропустил срок из-за собственного недобросовестного поведения, так как в случае добровольной выплаты бенефициару гарант успел бы заявить требование своевременно.

В жалобе в Верховный Суд РФ банк указывает, что защита интересов лица, осуществившего выплату по гарантии, осуществляется путем возмещения принципалом выплаченных бенефициару сумм в порядке регресса. Регрессное (новое) требование, основанием которого является платеж кредитору, на момент открытия конкурсного производства еще не возникло. Недобросовестность банка в правоотношениях с принципалом и поручителем (должником) не была установлена судами. В части отношений «гарант – бенефициар» банк обращает внимание на то, что за нарушение срока платежа по гарантиям банк уже привлечен к гражданско-правовой ответственности в виде выплаты 300 млн руб. процентов за пользование чужими средствами, которые не пытается переложить на должника.

По результатам изучения кассационной жалобы судья ВС РФ пришёл к выводу о целесообразности передачи дела на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.

На мой взгляд, в рассматриваемом случае регрессное обязательство должника перед гарантом на момент опубликования сообщения об открытии в отношении должника конкурсного производства не возникло.

В определении Верховного Суда Российской Федерации от 24.09.2014 по делу № 307-ЭС14-100 закреплена позиция, в соответствии с которой требование добросовестного гаранта считается заявленным в установленный Законом о банкротстве срок, если оно предъявлено в течение двух месяцев со дня возникновения права на регресс.

Если гарант приобретает к должнику самостоятельное требование, которое при этом не является текущим, а предъявить подобное требование как реестровое в деле о банкротстве банк-гарант может только после уплаты им бенефициару денежной суммы по банковской гарантии, то положения абзаца третьего п. 1 ст. 142 Закона о банкротстве в силу аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) подлежат применению к добросовестному гаранту с учетом правил п. 3 ст. 61.6 Закона о банкротстве (требование добросовестного гаранта считается заявленным в установленный Законом о банкротстве срок, если оно предъявлено в течение двух месяцев со дня возникновения права на регресс).

Однако, по моему мнению, когда гарант необоснованно отказывает бенефициару в выплате ему денежных средств по банковской гарантии, и выплата осуществляется только после разрешения соответствующего судебного спора, дата платежа не может однозначно считаться началом течения срока для предъявления требования кредитора в реестр.

С точки зрения правовой доктрины необоснованно признавать действия банка недобросовестными только по причине несогласия гаранта с приведенными бенефициаром основаниями для выплаты по гарантии и реализации своего права на защиту интересов в суде. Более того, факт недобросовестного поведения банка на момент признания должника банкротом и открытия конкурсного производства необходимо установить в каждом отдельном случае.

С другой стороны, судебная практика по аналогичным делам сложилась не в пользу гаранта: суды неоднократно отказывали банкам в восстановлении сроков на обращение с заявлением о включении в реестр требований кредиторов, ссылаясь на недобросовестное поведение банка, выражающееся в отказе в выплатах по гарантиям.

Так, например, суд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы банка, заявившего о неверном определении срока на заявление требования о включении в реестр в связи с поздней выплатой по банковской гарантии, мотивировав отказ тем, что наступление негативных последствий для кредитора обусловлено собственным поведением, которое выразилось в длительном неисполнении требований бенефициара по выплате гарантий без каких-либо объективных причин и оснований (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.07.2016 N 17АП-4879/2016-ГК по делу N А60-52153/2014).

По другому аналогичному делу суд также отказал банку в удовлетворении требования о включении в реестр. В обоснование отказа в передаче дела на рассмотрение СКЭС ВС РФ суд указал, что уклонение банка от добровольного исполнения принятых на себя обязательств нельзя признать добросовестным, в связи с чем констатировал пропуск срока на заявление требований о включении в реестр должника (определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.07.2017 N 307-ЭС17-8743).

Таким образом, суды, признавая требования банка-гаранта обоснованными и подлежащими удовлетворению за счет имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами третьей очереди реестра, учитывают обстоятельства дела, указывающие на исполнение обязанности по выплате банком гарантии в принудительном порядке по решению суда, а не после получения заявления о выплате. По сложившейся практике уклонение банка от обязательства по выплате гарантии является недобросовестным вне зависимости от наличия судебного спора по ее исполнению. Соответственно, в случае отказа банка в возмещении сумм по банковской гарантии по требованию бенефициара, суды констатируют пропуск срока на заявление требований о включении в реестр должника.

Полагаю, что если СКЭС примет решение по рассматриваемому спору в пользу гаранта, то это будет способствовать формированию определенного поворота в судебной практике, который позволит банкам рассчитывать на включение в реестры требований кредиторов принципала или его поручителя за пределами установленного срока после публикации, в случае если банк докажет свою добросовестность. Кроме того, удовлетворение заявления о включении в реестр поможет выработке критериев добросовестности гарантов по отношению к принципалу и его кредиторам. Следует заметить, что для других кредиторов подобная возможность повысит риски перераспределения объема конкурсной массы и влияния на процесс банкротства в пользу гаранта, вступившего в процедуру уже после формирования реестра. Решение же СКЭС не в пользу банка повысит скорость выплат по банковским гарантиям, так как банки-гаранты будут стараться избежать риска остаться не включёнными в реестр требований кредиторов в случае нарушения срока выплаты.

При этом отказ в удовлетворении кассационной жалобы закрепит устоявшуюся судебную практику не в пользу гарантов в случае, если факт неисполнения в добровольном порядке обязательств по гарантии установлен.

Вероника Лосева, Федресурс