Статья Андрея Городничева для Федресурса

ВС РФ рассмотрит спор о субординации требований кредитора к банкроту-гражданину

23.09.2021 Верховный Суд Российской Федерации рассмотрит кассационную жалобу конкурсного управляющего закрытым акционерным обществом «Модерато» (далее – ЗАО «Модерато», «Модерато») Булатовой Марии Анатольевны (далее – Конкурсный управляющий, Заявитель) на определение Арбитражного суда города Москвы от 30.10.2020, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 08.02.2021 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 12.04.2021 в деле № А40-269386/2018 о банкротстве Новахова Гаврилы (далее – Должник, Новахов Г.) по заявлению ЗАО «Модерато» о включении в реестр требований кредиторов Должника требования в размере 46 750 381,98 рублей.

Как установлено судами, Новахов Г. в марте – июне 2016 году получил от аффилированного с ним ЗАО «Модерато» (заимодавца) денежные средства по трем договорам займа (договоры от 28.03.2016, от 06.04.2016 и от 27.06.2016).
13.07.2017 в отношении брата Новахова Г. – Новахова Станислава (далее – Новахов С.) – было возбуждено дело о банкротстве (дело № А40-120978/2017).

28.07.2017 ЗАО «Модерато», Новахов Г. и Новахов С. заключили три договора, по которым перевели на Новахова С. долг Новахова Г. по возврату более 38 283 000 руб. и проценты за пользование займом по указанным договорам займа (далее – договоры перевода долга). Новахов С. долг не погасил, был признан банкротом, и впоследствии в отношении него завершена процедура реализации имущества. Общая сумма непогашенных требований составила более 13,8 млрд. руб.

Позднее, 17.11.2017 в отношении общества ЗАО «Модерато» возбуждено дело о его банкротстве № А40-214231/2017, в рамках которого «Модерато» было признано банкротом, и открыто конкурсное производство. 15.11.2018 в отношении Новахова Г. также возбуждено дело о банкротстве, а 21.02.2019 Должник признан банкротом.

Таким образом, все три стороны, участвующие в описанных правоотношениях, результатом которых стали сокрытие и вывод активов, оказались в процедурах банкротства. 10.02.2020 в деле о банкротстве «Модерато» суд признал недействительными договоры перевода долга, так как они были совершены аффилированными лицами во вред кредиторам ЗАО «Модерато»: ликвидные требования к платежеспособному Новахову Г. (в том числе в связи с тем, что Должник унаследовал имущество умершего отца – Новахова Г.Г.) были заменены на неликвидные требования к неплатежеспособному Новахову С. (который, в свою очередь, отказался от наследства). Суд восстановил положение сторон и требования ЗАО «Модерато» к Новахову Г. по возврату займа.

Учитывая изложенное, «Модерато» в лице Конкурсного управляющего потребовало включить восстановленное требование в реестр требований кредиторов Должника. Определением суда первой инстанции от 30.10.2020 требование общества «Модерато» в размере 46 750 381,98 руб. признано обоснованным и подлежащим удовлетворению в порядке очередности, предшествующей удовлетворению ликвидационной квоты.
Постановлением апелляционного суда от 08.02.2021, оставленным в силе постановлением суда округа от 12.04.2021, определение от 30.10.2020 изменено: суд признал требования ЗАО «Модерато», подлежащими удовлетворению за счет имущества, оставшегося после удовлетворения требований, включенных в реестр кредиторов должника. 

Итак, все три судебные инстанции понизили очередность удовлетворения требований «Модерато» ввиду его аффилированности с Должником. Суды посчитали, что непринятие кредитором мер к истребованию задолженности при наступлении срока исполнения обязательства свидетельствует о компенсационном финансировании Должника.

При разрешении спора апелляционный и окружной суды применили правило об оценке требований о возврате компенсационного финансирования и руководствовались разъяснениями, изложенными в пунктах 3.1, 3.2 обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020) (далее – обзор судебной практики от 29.01.2020). При этом суды отметили, что правовая позиция, изложенная в обзоре, подлежит применению и в отношении банкротов – физических лиц.

В кассационной жалобе Конкурсный управляющий просит обжалуемые судебные акты изменить в части, касающейся очередности удовлетворения требований ЗАО «Модерато», установив, что требования должны быть удовлетворены в третью очередь. По мнению Заявителя, суды неправильно применили нормы права. Кредитор (в данном деле – ЗАО «Модерато») не может контролировать должника – физическое лицо, не может и не должен принимать за него решения (в том числе об объявлении себя банкротом), не может осуществлять компенсационное финансирование контролировавшего его лица – Новахова Г. с целью недопущения банкротства последнего. Воля должника – физического лица формируется самостоятельно, а не под контролем каких-либо лиц. 

В свою очередь, термин «недостаточная капитализация» в принципе не применим к оценке состоятельности физического лица. Как следствие, требования ЗАО «Модерато» не могут субординироваться по признаку подконтрольности ему должника – физического лица. Конкурсный управляющий настаивает, что положения обзора судебной практики от 29.01.2020 о понижении очередности удовлетворения требований заимодавца не подлежат применению в деле о банкротстве физического лица.

Заявитель также указывает, что Новахов Г. и Новахов С. контролировали ЗАО «Модерато» и посредством предоставления себе многомиллионных займов вывели из имущественной массы общества денежные средства, чем нарушили права независимых кредиторов этого общества. Недобросовестность Новахова Г. и Новахова С. установлена определением Арбитражного суда города Москвы от 10.02.2020 по делу № А40-214231/2017, которым сделки по переводу долга признаны недействительными. Обжалованными судебными актами о включении спорного требования «за реестр» существенно уменьшена вероятность восстановления прав ординарных кредиторов самого «Модерато».

По мнению судьи Верховного Суда Российской Федерации Самуйлова С.В., доводы Заявителя указывают на наличие оснований для пересмотра обжалуемых судебных актов и требуют проверки в судебном заседании.

На мой взгляд, доводы, изложенные в кассационной жалобе, весомые и требуют осмысления.

Тот факт, что Новахов Г. и Новахов С. контролировали ЗАО «Модерато» и вывели из данного общества деньги, с использованием достаточно необычной, но, видимо, уместной для них схемы, связанной с наследственными отношениями, предметом исследования не является. Здесь все довольно очевидно, и все подобные схемы в банкротстве почти всегда обречены на провал при должном внимании к ним. 

Для юридического сообщества это дело имеет значение по одной простой причине: Верховный Суд Российской Федерации будет развивать и укреплять собственную позицию относительно возможности субординации требований к физическому лицу.

В упомянутом обзоре судебной практики от 29.01.2020, в частности в главе 3 указано, что требование контролирующего должника лица подлежит удовлетворению после удовлетворения требований других кредиторов, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса. 

Пункты 3.1. и 3.2. обзора судебной практики от 29.01.2020, обоснованность применения которых в данном деле оспаривает Конкурсный управляющий, устанавливают, что: 

а) контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования (далее — компенсационное финансирование), в частности с использованием конструкции договора займа, т.е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов; 

б) невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как и отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом, или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Иными словами, в обзоре судебной практики от 29.01.2020, Верховный Суд Российской Федерации предусмотрел возможность предоставления компенсационного финансирования только юридическому лицу, то есть субъекту, воля которого в силу объективных причин формируется и находится под контролем иных лиц. Контроль же воли физического лица, по мнению большинства экспертов, невозможен в силу самой природы субъекта. Физическое лицо самостоятельно формирует волю и не может находиться под контролем кого-либо, в противном случае такое лицо теряет одно из главных своих отличительных свойств и характеристик личности – социального субъекта социокультурной жизни и носителя индивидуального начала, самораскрывающегося в контексте социальных отношений, общения и предметной деятельности. 

По мнению Верховного Суда Российской Федерации, вышеуказанное недопустимо, и потому положения обзора судебной практики от 29.01.2020 не могут применяться при рассмотрении вопроса о включении в реестр кредиторов физического лица. 

Указанное подтверждается достаточно свежими судебными актами высшей судебной инстанции: Определение от 29.06.2021 по делу А40-192270/2018 (305-ЭС20-14492 (2) и Определение от 26.07.2021 по делу А40-301015/2019 (305-ЭС21-4424).

В данных определениях Верховный Суд Российской Федерации прямо указал, что: 

а) «из существа описанных отношений очевидно следует, что подобная обязанность может быть нарушена только в отношении организации ее контролирующими лицами, на которых эта обязанность и возложена. Следовательно, положения Обзора о понижении очередности удовлетворения требований не применяются в деле о банкротстве физических лиц»; 

б) «обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве третьего лица, находящегося в состоянии имущественного кризиса, закреплена только в отношении несостоятельных организаций: она возложена законом на контролирующих их лиц, под влиянием которых формируется воля банкрота. Таким образом, данная обязанность может быть нарушена исключительно при банкротстве юридического лица, а значит, положения обзора судебной̆ практики от 29.01.2020 о понижении очередности удовлетворения требований заимодавца не подлежат применению в деле о банкротстве физического лица».

Исходя из этого, настоящее дело должно стать лишь продолжением уже сформированной позиции Верховного Суда Российской Федерации: конструкция воздействия на должника со стороны контролирующего лица не приспособлена к применению в деле о банкротстве гражданина. Скорее всего, оспариваемые судебные акты будут отменены, а требования ЗАО «Модерато» включены в третью очередь реестра кредиторов Новахова Г. 

С одной стороны, сложно не встать на позицию главного судебного органа России, но с другой стороны, избранный подход в определенной степени идеализирует общественные отношения. Действительно, при правильном развитии ситуации, никто и никак не должен и не может формировать волю независимого физического лица, который должен действовать в собственных интересах, поэтому очевидно, что положения обзора судебной практики от 29.01.2020 в такой ситуации применяться не могут. 

С другой стороны, тот факт, что обзор предназначен для применения только в вопросе банкротства юридических лиц, еще не разрешает всю  проблему. Так, у гражданина, вопреки идеальному и, казалось бы, неоспоримому представлению, тоже могут быть аффилированные лица, которые могут оказывать влияние на его поступки и поведение, в том числе контролировать его и извлекать соответствующую выгоду. В такой ситуации просто отказаться от применения положений, собранных в обзоре судебной практики от 29.01.2020, в деле о банкротстве гражданина будет недостаточно. В противном случае в реестр должника наравне с действительно независимыми лицами может быть включено и требование (возможно и опосредованное) недобросовестного лица. 

Немного абстрагируемся от настоящего дела, где все понятно, и предположим такую ситуацию: ЗАО «Модерато» не было признано банкротом, а продолжает осуществлять свою деятельность. Более того, контроль над таким обществом перешел к лицам, формально и фактически (в связи с отсутствием доказательств обратного) не связанным с братьями Новаховыми. При этом братья остались реальными бенефициарами.
Суды, формально руководствуясь и следуя практике Верховного Суда Российской Федерации, отказываются субординировать требования ЗАО «Модерато», так как категория «компенсационное финансирование» не подлежит применению к должнику – физическому лицу, и, в результате, конкурсной массе Должника, а значит и всем реально независимым кредиторам, будет нанесен ущерб. 

Чтобы не допустить этой ситуации, во-первых, судам предстоит детально погружаться в обстоятельства каждого спора (что они и так должны делать, но часто по разным причинам не делают), во-вторых, концепцию субординации необходимо развивать, в том числе и в банкротстве физических лиц, при этом нельзя допустить, чтобы предположения о взаимосвязанности любых лиц, контактирующих с гражданином, являлись основанием к такой субординации.

Так или иначе, вопрос о субординации требований к гражданину возникнет еще не раз. Думаю, что, в связи с этим следует предусмотреть более эластичные механизмы его решения, при этом крайне важно отказаться от любых размытых формулировок. Возможно, на это понадобится время, и итог будет сформирован в новом обзоре судебной практики, но выводы о невозможности применения положений обзора судебной практики от 29.01.2020 к банкротству гражданина не должны стать причиной безусловного отказа от возможности субординации требований к физическому лицу.

Андрей Городничев, Федресурс