ВС рассмотрит спор об исковой давности при рассмотрении требования о включении в реестр к должнику-поручителю

22.01.2024 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрит кассационные жалобы АО «Газпромбанк» и представителя участников должника Барыбкина Александра Александровича (далее также – Заявители) на постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15.08.2023 по делу № А75-21122/2019 о банкротстве АО «Каюм Нефть» (далее – Должник).

31.03.2017 ПАО Банк «Югра» (далее – Кредитор, Банк) заключило два кредитных договора с ООО «Восток» и ООО «Билдинг Групп» (далее – Заемщики) со сроком возврата кредитов 30.03.2018 и 29.09.2017 соответственно. По обязательствам Заемщиков поручителем выступил Должник на основании договоров поручительства, заключенных в тот же день. 18.05.2017 стороны расторгли договоры поручительства.

Обязательства по возврату кредитов Заемщики не исполнили и были признаны банкротами. Требования Банка по кредитным договорам были включены в реестры требований кредиторов Заемщиков.

Определениями Арбитражного суда города Москвы от 18.12.2020 по делу № А40-145500/2017 о банкротстве Банка удовлетворены заявления временной администрации Банка в деле о банкротстве Банка о признании недействительными соглашений о расторжении договоров поручительства между Должником и Банком. Восстановлено право требования Банка к Должнику по договорам поручительства.

На основании указанных определений Банк обратился в суд с заявлением о включении требований из договоров поручительства в реестр требований кредиторов Должника.

Определением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 29.12.2022, оставленным без изменения постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.03.2023, в удовлетворении заявления Банка отказано в связи с пропуском срока исковой давности.

Суды указали, что вернуть полную сумму кредита по договору, а ООО «Билдинг Групп» должно было до 29.09.2017, а ООО «Восток» — до 30.03.2018. В этот же момент или не позднее дня подачи Банком заявлений о признании соглашений о расторжении договоров поручительства недействительными, то есть 21.12.2017 и 04.04.2018 соответственно, Банк узнал о просрочке по кредитам, то есть о нарушении своих прав. Следовательно, срок исковой давности истек 29.09.2020 и 30.03.2021 соответственно. Банк же обратился с требованиями к Должнику только 26.05.2021, пропустив таким образом установленный законом трехлетний срок исковой давности.

В подтверждение правильности своей позиции суд первой инстанции сослался на Определение СКЭС ВС РФ от 06.12.2022 № 305-ЭС22-19852 по делу № А40-210702/2021, в котором указано следующее: «[…] сама по себе необходимость предварительного признания в судебном порядке недействительной сделки, направленной на прекращение залога, как необходимого условия удовлетворения требования залогодателя об обращении взыскания на заложенное имущество, по смыслу приведенных законоположений не свидетельствует о неосведомленности заинтересованного лица о нарушении его права из обеспеченного залогом обязательства и, следовательно, о том, что давность по требованию об обращении взыскания на предмет залога течет с даты вступления в законную силу решения о недействительности названной сделки».

Таким образом, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что оспаривание прекращения акцессорного обязательства, не влияет на течение исковой давности по требованиям, вытекающим из этого обязательства

Аналогичная позиция изложена Верховным судом в Определении СКЭС ВС РФ от 17.04.2023 № 305-ЭС22-25581 по делу № А40-105318/2021. Отмечу, что и в этом споре, и в споре, рассматриваемом в данном обзоре, председательствующим судьей выступает Букина И.А., что может свидетельствовать о том, что с высокой вероятностью коллегия будет опираться на уже выработанную ранее позицию.

Однако в приведенных судом первой инстанции решениях Верховного суда и в рассматриваемом споре есть существенное отличие: банкротство контрагента по дополнительному обязательству (поручителя) – этого в предыдущих спорах не было.

При этом, на мой взгляд, интересно справедливое замечание суда первой инстанции на довод Банка о соблюдении им срока на предъявление требования к Должнику, основанного на договоре поручительства. Банк привел в пример судебные акты по делу № А75-21122/2019: определение Арбитражного суда Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 06.12.2021, постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 11.03.2022 и постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 26.05.2022. В этом деле требования Банка к Должнику по восстановленному договору поручительства суды признали обоснованными, а довод о пропуске Банком срока на предъявление требования отклонили. Суды указали на необходимость дождаться вступившего в силу судебного акта о восстановлении договора поручительства перед тем, как обращаться с иском о взыскании денежных средств по данному договору.

Однако в приведенных Банком судебных актах по делу № А75-21122/2019 речь идет о сроке действия поручительства, а не о сроке исковой давности, который в том случае Банком как раз был соблюден. Опираясь на указанные доводы, суд в рассматриваемом споре указал на необходимость различать эти сроки, и, на мой взгляд, обоснованно отказал Банку во включении в реестр в связи с пропуском срока давности для обращения с требованием к поручителю по основному обязательству, о чем заявили лица, участвующие в деле о банкротстве Должника, и просили отказать во включении в реестр требований кредиторов Должника на этом основании.

С нижестоящими инстанциями не согласился суд округа. Он отменил судебные акты и направил спор на новое рассмотрение в первую инстанцию, указав, что требование Банка о признании дополнительных соглашений о расторжении договоров поручительства имело преобразовательный характер, то есть до вступления в законную силу судебных актов, которыми соглашения были признаны недействительными, отношений из договоров поручительства не имелось в связи с расторжением лежащих в их основании договоров, и у Банка отсутствовала правовая возможность реализации прав из них.

В постановлении кассационной инстанции выводы аргументированы следующим образом:

— соглашения о расторжении договоров поручительства признаны недействительными как оспоримые (п.2 ст. 174 ГК РФ). Одновременно действия сторон соглашений были квалифицированы судами как недобросовестные в связи с очевидной осведомлённостью о причинении ущерба Банку и нарушении прав его кредиторов, что лишило потенциальной возможности сократить долговую нагрузку Банка за счёт получения денежных средств от поручителя;

— при совершении спорных сделок было допущено злоупотребление правом как со стороны поручителя, целью которого было избежать предъявления к нему требований в связи с неисполнением обязательств Заёмщиками, так и со стороны Банка, который также не мог не осознавать, что утрата обеспечения в период возникновения финансовых трудностей как у Банка, так и у Заемщиков приведет к нарушению прав иных кредиторов Банка и уменьшению его конкурсной массы;

— так как договоры поручительства были расторгнуты до истечения срока возврата кредитов Заёмщиками, то срок давности по требованиям, основанным на договорах поручительства, должен исчисляться со дня, когда поручительства были восстановлены, то есть со дня вступления в законную силу судебных актов о признании недействительными соглашений о расторжении договоров поручительства;

— осведомлённость Банка о нарушении его прав в связи с невозвратом кредитов Заёмщиками сама по себе не является достаточной для начала течения срока исковой давности по требованиям к поручителю, потому что на момент нарушения прав Банка отношений поручительства не существовало и для их восстановления требовалось удовлетворение преобразовательного иска (требования) Банка. Прямым последствием признания недействительными спорных соглашений стало восстановление статуса Должника как поручителя по кредитным обязательствам Заемщиков;

— на момент заключения оспариваемых сделок Банк, Заёмщики и поручитель (Должник) входили в группу компаний, подконтрольную одному лицу. Банк осуществлял финансирование остальных компаний, входящих в группу, что в конечном счете повлекло концентрацию на нем значительной долговой нагрузки: в связи с отзывом у Банка лицензии ГК АСВ произведены выплаты за Банк. Требования ГК АСВ включены в реестр требований кредиторов Банка;

— доводы участников спора об отсутствии у Банка права предъявить требования по договорам поручительства фактически базируются на факте злоупотребления правом со стороны самого Должника, что недопустимо. Злоупотребление правом прежнего руководства не может быть противопоставлено интересам вкладчиков этого же Банка;

— при отказе во включении в реестр Банк не получит в конкурсную массу денежные средства от поручительства. В то же время бывший бенефициар Банка возвратит контроль над предприятиями, которые ранее были приобретены на средства вкладчиков Банка;

— отказ во включении в реестр требований кредиторов Должника требования Банка из договоров поручительства, будет означать достижение участниками сделки по расторжению указанных договоров противоправной цели – исключение возможности предъявления требований к иному члену группы компаний – Должнику по кредитным обязательствам в нарушение интересов независимых кредиторов, а также легализацию этого судом;

— отказ включить требование Банка в реестр требований кредиторов Должника нивелирует факт признания соглашений о расторжении договоров поручительства недействительными.

С описанием ситуации по спору и оценкой ряда обстоятельств, которые дала кассационная инстанция трудно не согласиться, однако вывод о начале течения срока исковой давности для заявления требований к Должнику не выдерживает критики.

Суд округа указал, что оспаривание Банком соглашений о расторжении договоров поручительств имело характер преобразовательного иска. Между тем под преобразовательным иском понимается иск, по результатам рассмотрения которого происходит изменение или прекращение материального правоотношения между истцом и ответчиком. При признании соглашений о расторжении договоров поручительства недействительными сделками ранее нарушенные материальные правоотношения между Банком и Должником были восстановлены (а не изменены и не прекращены).

В силу пункта 1 статьи 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В соответствии с пунктом 1 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

В связи с этим недействительная сделка не может влиять на течение срока исковой давности по требованию, прекращенному этой сделкой.

Следует отдельно отметить, что срок исковой давности для заявления требований к Должнику начал течь в период действия в Банке временной администрации и истек в период конкурсного производства в Банке. Следовательно, это произошло во время исполнения государственной корпорацией «Агентство по страхованию вкладов» функций конкурсного управляющего Банком, то есть в условиях пристального внимания к деятельности Банка со стороны высококвалифицированных специалистов.

Полагаю, что СКЭС ВС РФ согласится с доводами Заявителей о пропуске давности для заявления требований Банка к поручителю, при очевидной осведомленности временной администрации и ГК АСВ, действующих в интересах Банка и его кредиторов, о просрочке платежей, порочности соглашений о расторжении договоров поручительства и отменит постановление суда округа, оставив в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций.

Федресурс