Статья Дмитрия Громова для Федресурса

ВС РФ продолжит формировать практику по спорам об установлении требований лиц, связанных с должником

12 октября 2020 года Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрит кассационную жалобу временного управляющего ООО «РИА «Панда» (далее – должник) на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 28.10.2019, постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.12.2019 и постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 12.03.2020 по делу № А56-31284/2018 о банкротстве ООО «РИА «Панда» (далее – должник).

В рамках дела о банкротстве должника ООО «ВИС» (далее – кредитор) обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника требования в размере 33 936 771 руб. 81 коп.

Определением суда первой инстанции данное требование включено в третью очередь реестра требований кредиторов Суд апелляционной инстанции отменил определение суда первой инстанции и отказал во включении требований кредитора в реестр требований кредиторов. Кассационная инстанция не согласилась с решением суда апелляционной инстанции, отменила его и оставила в силе определение суда первой инстанции.

Как следует из материалов дела, между кредитором и должником был заключён договор поставки №01/12 от 03.12.2012, в соответствии с которым кредитор обязался изготовить и передать должнику продукцию отдельными партиями в установленные договором сроки, а должник принять и оплатить её. Факт поставки товара подтверждается представленными в материалы дела товарными накладными, книгами продаж за 2, 3 и 4 кварталы 2017 года, налоговыми декларациями по НДС за те же налоговые периоды.

Временный управляющий должника и конкурсные кредиторы возражали против включения требований кредитора в реестр. Среди их доводов следует отметить следующие.

Во-первых, кредиторы заявляли о том, что сам договор поставки был подписан генеральным директором ООО «РИА «Панда» Назаровым Сергеем Александровичем, а все предоставленные должником спецификации подписаны неким Назаровым А.С. Суд отклонил данное возражение, поскольку должник пояснил, что инициалы директора были ошибочно указаны неверно.

Во-вторых, в возражениях содержался довод о том, что кредитором не доказан факт реальных отношений, реального осуществления хозяйственных операций. Данный довод также был отклонён судом, поскольку он посчитал, что реальность отношений доказывается решением налогового органа по результатам выездной проверки, а также решением суда об отказе в признании незаконным решения налогового органа.

В-третьих, кредиторы ссылались на отсутствие сопроводительной документации. Суд указал, что свидетельства о государственной регистрации лекарственных препаратов не относятся к обязательным товарораспорядительным документам. Кроме того, данные документы были представлены должником в материалы рассматриваемого дела.

В-четвёртых, кредиторы указывали на то, что отношения между должником и кредитором являются притворными, поскольку имеют корпоративный характер. Суд не счел и этот довод обоснованным и отметил, что договор поставки был заключён сторонами за несколько лет до возбуждения производства по делу о банкротстве должника, а заявленное требование является малозначительным по отношению к размеру требований иных кредиторов. Кроме того, в соответствии с позицией Верховного Суда заключение сделки между заинтересованными лицами не может служить самостоятельным признаком злоупотребления правом в их поведении.

На основании приведённых выше аргументов суд первой инстанции включил требования кредитора в третью очередь реестра требований кредиторов.
Временный управляющий должника подал апелляционную жалобу, в которой указал на то, что кредитором не доказана реальность поставки с учётом обстоятельств, установленных материалами выездной налоговой проверки, а документы, представленные в подтверждение задолженности, свидетельствуют о наличии формального документооборота между сторонами.

Суд апелляционной инстанции обратил внимание на следующие факты. Материалами дела подтверждается, что должник и кредитор входят в одну группу, а обстоятельства подконтрольности установлены в ходе налоговой проверки и отражены в судебных актах. Соответственно, следует применять повышенный стандарт доказывания, и в случае, если «дружественный» кредитор не подтверждает целесообразность заключения сделки, его действия по подаче заявления о включении в реестр требований кредиторов могут быть квалифицированы как совершённые исключительно с противоправной целью уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, в интересах должника и его аффилированных лиц. Это означает, что на кредитора возлагается бремя опровержения этих сомнений и подразумевается, что для кредитора, заявляющего требование о включении в реестр, опровергнуть указанные сомнения не должно быть затруднительно, так как именно он должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.

В данном случае суд апелляционной инстанции посчитал, что надлежащими доказательствами подтверждены доводы об отсутствии реальных хозяйственных операций в спорный период, документооборот также носил спорный характер, а для целей налогообложения были учтены операции, не обусловленные разумными экономическими или иными причинами (целями делового характера). В этом случае следует проверять не только формальное соблюдение внешних атрибутов документов, которыми кредиторы подтверждают обоснованность своих требований, но и оценивать разумные доводы и доказательства, указывающие на пороки сделок, цепочек сделок или иных источников формирования задолженности.

Апелляционный суд указал, что при заключении мнимой сделки стороны обычно стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. Так, кредитор подтверждает реальность кредиторской задолженности товарными накладными, спецификациями с указанием ассортимента, количества и цены поставляемого товара счетами-фактурами к вышеуказанным товарным накладным, свидетельствами о государственной регистрации на поставленную продукцию, книгами продаж и налоговыми декларациями по НДС, банковскими выписками по счетам кредитора, подтверждающими взаиморасчёты по договору поставки, сверкой взаимных расчётов кредитора и должника.

Суд апелляционной инстанции указал, что в доказательство реальности операций кредитор должен был предоставить надлежащие и достаточные доказательства своих требований – документы, подтверждающие происхождение товара и его перемещение; должник, в свою очередь, должен был представить доказательства принятия к учёту и использование товара. Вместе с тем, кредитор, заявляющий себя производителем товара, не подтвердил факт его производства в объёме, указанном в товарных накладных и постановку на учёт для дальнейшей продажи покупателям.

Суд апелляционной инстанции не нашёл оснований для включения требования кредитора в реестр требований кредиторов, так как кредитор не подтвердил весь объём внутрихозяйственных операций по спорным товарным накладным. Кроме этого, кредитор не представил обоснований – почему фактически до введения в отношении должника процедур банкротства не обращался к должнику за взысканием задолженности.

ООО «ВИС» обратилось в суд кассационной инстанции с жалобой. В жалобе обращено внимание на то, что вывод суда апелляционной инстанции об аффилированности ООО «ВИС» по отношению к должнику в силу корпоративных связей противоречит фактическим обстоятельствам дела, и что в материалы дела представлено достаточно доказательств реальности спорной поставки и наличия у должника задолженности за поставленный товар.
Суд кассационной инстанции посчитал, что кредитором представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Временный управляющий должника обратился с жалобой в Верховный Суд РФ. В своей жалобе он ссылался на правовые позиции, обобщённые в «Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц», утверждённом Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020 г, полагая, что установленные судами при разрешении обособленного спора обстоятельства достаточны для квалификации предоставленного обществом в пользу должника по договору поставки исполнения как компенсационного финансирования.

Как указано в п.26 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 №35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», при установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В соответствии с п.1 «Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц» на аффилированном с должником кредиторе лежит бремя опровержения разумных сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование, заявленное в деле о банкротстве.

В судебной практике сложилась позиция, в соответствии с которой заявляющемуся кредитору не должно составить затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно он должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником (Постановление Президиума ВАС РФ от 13.05.2014 №1446/14 по делу №А41-36402/2012, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.07.2018 №305-ЭС18-3009 по делу №А40-235730/2016, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.09.2017г. №309-ЭС17-344(2) по делу №А47-9676/2015).

Если «дружественный» кредитор не подтверждает целесообразность заключения обеспечительной сделки, его действия по подаче заявления о включении требований в реестр могут быть квалифицированы как совершенные исключительно с противоправной целью уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов в интересах должника и его аффилированных лиц (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). При этом наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 №63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»). Данная позиция нашла отражение и в практике Верховного Суда РФ (например, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28.05.2018 №301-ЭС17-22652(1) по делу №А43-10686/2016).

Так, например, в одном из дел Верховный Суд РФ указал на то, что нижестоящим судам следовало по существу проверить возражения банка о фиктивности договора, положенного в основание требования, в том числе при необходимости путем исследования всей производственной цепочки и закупочных взаимоотношений с третьими лицами, последующей судьбы поставленных вещей, а также экономической целесообразности заключения самой сделки (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.08.2018 №305-ЭС18-3533 по делу №А40-247956/2015). В другом деле Верховный Суд РФ сформулировал примерный перечень возможных доказательств следующим образом: накладные о получении товара, счета-фактуры; доказательства отражения поставки в бухгалтерской и налоговой отчетности как должника, так и кредитора; доказательства перевозки (самовывоза), оприходования, хранения и последующего расходования, использования должником поставленного товара; доказательства отображения соответствующих операций в бухгалтерском учете.

Кроме того, Верховный Суд РФ как на один из признаков наличия в действиях кредиторов злоупотребления правом указал на длительное отсутствие претензий со стороны подрядчика к заказчику вплоть до банкротства последнего (п.17 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №2 (2018)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.07.2018)).

В рассматриваемом деле в суд были представлены следующие доказательства реальности отношений между кредитором и должником: товарные накладные, спецификации с указанием ассортимента, количества и цены поставляемого товара, счета-фактуры к вышеуказанным товарным накладным, свидетельства о государственной регистрации на поставленную продукцию, книги продаж и налоговые декларации по НДС, банковские выписки по счетам кредитора, подтверждающие взаиморасчёты по договору поставки, сверка взаимных расчётов кредитора и должника. Кроме того, реальность отношений подтверждалась материалами налоговой проверки и решением суда, оставившим вынесенное по результатам данной проверки решение в силе.

Я считаю, что с учётом приведённой практики, суд апелляционной инстанции верно обратил внимание на то, что кредитору следовало предоставить документы, подтверждающие происхождение товара, его перемещение, а должник, в свою очередь, должен был представить доказательства принятия к учёту и использования товара. Суд кассационной инстанции не учёл тот факт, что кредитор, заявляющий себя производителем товара, не подтвердил факт его производства в объёме, указанном в товарных накладных, постановки на учёт для дальнейшей реализации покупателям, а также то, что кредитор не обращался к должнику с претензиями вплоть до начала процедуры банкротства.

Таким образом, в данном деле Верховный Суд РФ в очередной раз сформирует позицию по отношению к повышенному стандарту доказывания в случае установления требований аффилированного кредитора в процедуре банкротства. По моему мнению Верховный Суд РФ удовлетворит кассационную жалобу и откажет во включении требований кредитора в реестр требований кредиторов или отправит дело на новое рассмотрение и обратит внимание судов на необходимость исследовать хозяйственные отношения сторон более тщательно и внимательно проверить реальность отношений сторон.

Дмитрий Громов, Федресурс