Обзор Дмитрия Громова для Федресурса

ВС рассмотрит спор о недействительности поручительств, выданных должником после возбуждения дела о банкротстве

24 ноября 2022 года Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда РФ рассмотрит кассационную жалобу ООО «Стальной альянс» на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 28.07.2021 и постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 28.03.2022 по делу №А56-70701/2019 о несостоятельности (банкротстве) непубличного акционерного общества «Компрессорный комплекс» (далее – Должник).

ООО «Гроссман Рус» – единственный участник ООО «Арго», которое, в свою очередь – мажоритарный акционер Должника, владелец 79% акций.

01.07.2019 было возбуждено дело о признании Должника банкротом.

26.08.2019 между Должником и ПАО «Сбербанк» (далее – Банк) были заключены следующие сделки:

— договор поручительства №00060019/00751200/ПЮЛ-7 от 26.08.2019 (далее – договор поручительства №1), предусматривающий обеспечение обязательств ООО «Гроссман Рус» перед Банком по кредитному договору №00060019/00751200 от 15.03.2019 (далее – кредитный договор №1);

— договор поручительства №00390017/23011200/ПЮЛ-7 от 26.08.2019 (далее – договор поручительства №2), предусматривающий обеспечение обязательств ООО «Гроссман Рус» перед Банком по кредитному договору №00390017/23011200 от 15.06.2017 (далее – кредитный договор №2).

05.03.2020 Должник был признан несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство.

10.06.2020 в Арбитражный суд поступило заявление конкурсного управляющего Демитрова Дениса Николаевича (далее – конкурсный управляющий) о признании договоров поручительства №1 и №2 недействительными сделками.

Суд первой инстанции посчитал, что договоры поручительства недействительны на основании абз. 2 п.1 ст.63.1 Закона о банкротстве как сделки с предпочтением, направленные на обеспечение исполнения обязательства должника или третьего лица перед отдельным кредитором, возникшее до совершения оспариваемой сделки.

Суд учел, что Договоры поручительства были заключены после возбуждения дела о банкротстве в обеспечение возникших обязательств третьего лица (ООО «Гроссман Рус»).

Также суд пришел к выводу о том, что оспариваемые договоры также недействительны по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве как сделки, совершенные должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов.

Этот вывод суд обосновал следующим образом. 19.07.2012 между Банком, ООО «Арго» и Должником было заключено соглашение о переводе долга с ООО «Арго» на Должника. Так как задолженность не была погашена, то Банк был осведомлен о ненадлежащем финансовом состоянии Должника и, следовательно, о нереальности взыскания задолженности по оспариваемым договорам поручительства.

Таким образом, получая поручительство от Должника после возбуждения дела о банкротстве, Банк не преследовал цель создать дополнительные гарантии возврата денежных средств. По мнению суда, договоры поручительства были заключены с целью создания задолженности Должника перед Банком для последующего контроля над процедурой банкротства. В результате Банк заявил финансовые претензии к Должнику на сумму 1 583 277 566,86 руб.

Помимо этого, суд первой инстанции признал договоры поручительства недействительными по п.1 ст.174 ГК РФ как сделки, совершенные с нарушением представителем или органом юридического лица условий осуществления полномочий.

В соответствии с положениями Устава Должника сделки по предоставлению займов, поручительств, залога, а также сделки на сумму более 10 млн. руб. требуют одобрения совета директоров,

Банк в период с 31.05.2016 до 22.09.2017 был контролирующим лицом Должника, так как через подконтрольных лиц владел ООО «Арго». Соответственно, Банк знал о необходимости предоставления согласия совета директоров на совершение оспариваемых сделок. Доказательства, подтверждающие соблюдение соответствующей корпоративной процедуры, Банк не представил.

Суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции, отменил определение и отказал в признании поручительств недействительными сделками.

Он указал, что заключение договоров поручительства связано не с намерением Банка получить предпочтение перед иными кредиторами, а с несвоевременным исполнением заемщиком (ООО «Гроссман Рус») условий договоров займа. По этому основанию апелляция также указала, что нельзя считать, что Должник предоставил Банку обеспечение по обязательствам, возникшим ранее.

В опровержение довода о наличии у Банка контроля над Должником в период 2016-2017 суд сослался на акты по иным обособленным спорам. В этих актах было установлено, что Банк участвовал в уставном капитале ООО «Арго» через подконтрольное Банку ООО «СБК Премьер» в связи с наличием у Должника обязательств перед Банком по кредитным договорам от 20.01.2017. Это участие в капитале материнской компании Должника преследовало лишь обеспечительные цели.

Исключительно обеспечительный интерес этого участия, по мнению апелляционного суда, подтверждается и тем, что 14.09.2017 Банк уступил ООО «Гроссман Рус» права требования по указанным кредитным договорам и в тот же день продал ООО «Гроссман Рус» 100% долей в ООО «Арго».

Апелляция обратила внимание на то, что Банк получил поручительства от иных лиц, входящих в одну группу лиц с ООО «Гроссман Рус», а также на то, что по данным бухгалтерской отчетности активы только самого ООО «Гроссман Рус» в 2018 составляли 7 872 151 тыс. руб.

Суд апелляционной инстанции сделал вывод, что заключение между Банком и Должником обеспечительных сделок было стандартной практикой с точки зрения целесообразности и разумности поведения как кредитора, так и поручителя, и не имело своей целью причинение вреда имущественным правам иных кредиторов Должника.

Суд кассационной инстанции обратил внимание на то, что суды нижестоящих инстанций не исследовали надлежащим образом внутригрупповые отношения аффилированных с Должником лиц.

В отношении договора поручительства №2, заключенного через два года после заключения кредитного договора №2, суд указал, что хотя фактические обстоятельства соответствуют диспозиции п.1 ст.61.3 Закона о банкротстве, нижестоящие суды не исследовали вопросы – осуществлялись ли платежи в рамках в рамках поручительства, была ли просрочка платежей по кредитному договору, и получил ли Должник какие-либо имущественные выгоды от ООО «Гроссман Рус».

В отношении договора поручительства №1 кассация отметила, что, поскольку он был заключен практически одновременно с кредитным договором, признаками предпочтения эта обеспечительная сделка не обладает.

Кроме того, суд кассационной инстанции не нашел оснований для признания договоров поручительства недействительными по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве. Суд согласился с выводами апелляции о том, что Должник на момент заключения обеспечительных сделок не обладал признаками недостаточности имущества, исходя из оценки финансового состояния группы компаний в целом, в которую он входил.

Что касается оспаривания по ст.174 ГК РФ, то суду был представлен протокол собрания акционеров от 24.06.2019, из которого следует, что процедура одобрения договоров поручительства компетентным органом Должника соблюдена.

В результате кассация отправила дело на новое рассмотрение, указав на необходимость исследовать, во-первых, получение Должником каких-либо имущественных выгод от предоставления обеспечения в качестве участника группы лиц, во-вторых, мотивы Банка при получении поручительств от неплатежеспособного Должника.

При новом рассмотрении суд первой инстанции пришел к выводу, что договоры поручительства заключены Банком в ходе осуществления его обычной хозяйственной деятельности для повышения возвратности долга по кредитным договорам. Доказательств наличия у Банка каких-либо противоправных целей, а также отклонения от стандартного поведения кредитной организации при заключении договоров не представлено, и это стало основанием для отказа в признании договоров недействительными по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве.

Как отметил суд, за период с 2016 по 2018 Должник генерировал чистую прибыль, а размер чистых активов последовательно увеличивался.

Исходя из содержания контрактов, заключенных ООО «Гроссман Рус» после получения кредитных средств от Банка, Должник был участником производственного цикла по их выполнению. В частности, между ООО «Гроссман Рус» и Должником были заключены договоры на поставку оборудования и на обустройство нефтегазового месторождения и производственных центров.

По мнению суда первой инстанции факт последующего признания этих договоров недействительными по основаниям п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве не свидетельствует о причинении фактического убытка Должнику, так как заключение перечисленных договоров позволило Должнику в преимущественном порядке загрузить свои производственные мощности и улучшить финансовый результат.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления конкурного управляющего о признании сделок недействительными.

Суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции и удовлетворил заявление о недействительности сделок Должника.

В частности, апелляция указала на то, что сделка по выдаче поручительств не могла быть совершена в порядке обычной хозяйственной деятельности Должника, так как размер принятых обязательств существенно превышает один процент от стоимости его активов.

Также суд посчитал, что признание недействительными договоров между ООО «Гроссман Рус» и Должником по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве как причиняющих вред кредиторам свидетельствует о том, что Должник не получил какую-либо выгоду от того, что ООО «Гроссман Рус» получило кредит, а также от того, что спустя два года выдало по этому кредиту поручительство.

В итоге апелляционный суд признал недействительным договор поручительства №2 по п.1 ст.61.3 Закона о банкротстве.

Признаков предпочтения в договоре поручительства №1 суд апелляционной инстанции не усмотрел, однако не согласился с тем, что на момент его заключения у Должника отсутствовали признаки неплатежеспособности, так как судебные акты по обособленным спорам установили, что признаки неплатежеспособности возникли у Должника не позднее 2 квартала 2018. Кроме этого, само по себе возбуждение дела о банкротстве свидетельствует о наличии у Должника имущественного кризиса.

Апелляционный суд обратил внимание, что из 3,936 млрд руб. активов Должника на момент заключения оспариваемых договоров 2 млрд. руб. были сформированы за счет нереальной ко взысканию дебиторской задолженности ООО «Арго», о чем Банк был осведомлен.

Апелляция указала, что о наличии противоправной цели совершения сделки может свидетельствовать то обстоятельство, что кредитор не рассчитывал и не мог рассчитывать на повышение вероятности возврата предоставленных заемщику денежных средств за счет получения такого поручительства. В этой ситуации разумно предположить, что из-за недостаточности имущества у должника такое обеспечение фактически выдается за счет его кредиторов, которые рискуют не получить удовлетворение своих требований в связи с безосновательным увеличением текущей задолженности.

В постановлении апелляционной инстанции указано, что в результате заключения договора поручительства №1 к текущим требованиям Должника отнесены требования Банка на сумму почти 1,5 млрд. руб. При таких обстоятельствах требования кредиторов, включенные в реестр, с большой степенью вероятности останутся непогашенными.

Суд отметил, что заключение договора поручительства в период возбуждения дела о банкротстве как основного заемщика, так и поручителя без дополнительных денежных представлений, либо в отсутствие условий о рефинансировании кредитной задолженности 2017 года, даже при наличии иных поручительств участников группы компаний, не может быть отнесено к обычной деловой практике Банка, не является экономически обоснованным и не соответствует требованиям добросовестности и осмотрительности, предъявляемым к кредитной организации.

Учитывая известный Банку факт наличия у Должника задолженности по кредитным договорам на сумму в 2 млрд. руб., суд сделал вывод, что принятие поручительства от Должника ни при каких обстоятельствах не могло создать для Банка дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Наоборот, такое поведение Банка свидетельствует о наличии в действиях Банка признаков злоупотребления правом, фактически преследовавшего цель преобразования реестровой задолженности основного заемщика в текущую задолженность в рамках дела о банкротстве поручителя.

Апелляционный суд признал ДП №1 недействительным на основании п.2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Суд кассационной инстанции в целом согласился с выводами суда первой инстанции, отменил постановление апелляции и оставил в силе определение суда первой инстанции.

В предмет доказывания при признании сделки недействительной по п.1 ст.61.3 Закона о банкротстве входит:

— наличие условий, указанных в абз. 2-5 указанного пункта (в рассматриваемом случае – это направленность на обеспечение исполнения возникшего до совершения оспариваемой сделки обязательства третьего лица перед отдельным кредитором);

— срок совершения сделки (после возбуждения дела о банкротстве или месяц до возбуждения).

Установление иных фактов не требуется. Исключения установлены пунктами 2 и 3 ст.61.4 Закона о банкротстве. Пункт 2 говорит о сделках, совершенных в рамках обычной хозяйственной деятельности, если размер принятых обязательств не превышает 1% от балансовой стоимости активов должника. Пункт 3 – о сделках, по которым должник получил равноценное встречное исполнение.

В рассматриваемом деле, как следует из судебных актов, таких обстоятельств нет. Размер, принятых на себя Должником обязательств, существенно превышает 1% от балансовой стоимости активов, а от заключенных ранее кредитных договоров, по которым Должник выдал свои поручительства в обеспечение исполнения обязательств заемщика, никакой материальной выгоды Должник не получил.

Считаю, что суд апелляционной инстанции правильно применил указанные нормы в отношении договора поручительства №2.

Обоснована и позиция о недействительности договора поручительства №1 по признакам п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве.

Оценив договор поручительства №1, суд апелляционной инстанции не увидел предусмотренного ст.61.3 Закона о банкротстве состава, так как, по мнению суда, он был заключен практически одновременно с кредитным договором №1 и на основании обязательства заемщика представить поручительство Должника в установленный период времени, изложенного в кредитном договоре.

После внимательного анализа последовательности фактов этот вывод суда мне представляется необоснованным. 15.03.2019 был заключен кредитный договор. 01.07.2019 возбуждено дело о банкротстве Должника. 26.08.2019 заключаются договоры поручительства, которые фактически трансформируют реестровую задолженность заемщика в текущую задолженность поручителя. С учетом того, что разницы в фактических обстоятельствах дела нет, а позиции судов в отношении договора поручительства №1 обоснованы исключительно коротким сроком между заключением кредитного договора №1 и договора поручительства №1, полагаю, что СКЭС ВС РФ укажет на то, что оба спорных договора являются недействительными по п.1 ст.61.3 Закона о банкротстве.

На мой взгляд, ВС РФ оставит в силе постановление суда апелляционной инстанции, так как допущенные ошибки в итоге не привели к неправильному решению по спору.

Дмитрий Громов, Федресурс