Обзор Ульяны Гоголишвили-Нефедовой для Федресурса

06.06.2022 ВС РФ рассмотрит жалобу арбитражного управляющего Лобовой Т.В. на определение АС Красноярского края   от 02.06.2020, и постановления Третьего арбитражного апелляционного суда от 27.07.2021 и Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 09.11.2021 по делу № А33-8678-22/2016 о банкротстве ООО «Новая волна» (далее – должник). В соответствии с этими судебными решениями `с Лобовой Т.В. взысканы убытки в размере 44 464 579,20 руб.

Как следует из материалов дела, между должником (продавцом) и ООО «ЛогистикаТрейд» (покупателем; далее – компания) было заключено два договора купли-продажи № 14/2014 от 07.04.2014 и № 34/2014 от 04.08.2014. По условиям этих договоров продавец обязался поставить покупателю 2 800 тонн деревянных палочек для мороженого. Поставка была проавансирована покупателем на сумму около 69 млн. руб.

12.01.2015 между сторонами был заключен договор залога, на основании которого продавец передал в залог оборудование и станки.

Спустя полгода стороны заключили соглашение об обращении взыскания на заложенное имущество, в соответствии с которым продавец передал покупателю заложенные оборудование и станки в счет погашения 44 464 579,20 руб. от суммы невозвращенного аванса. Размер непогашенных обязательств составил 24 885 420,20 руб., соответствующее требование впоследствии было включено в реестр продавца – должника по настоящему делу о банкротстве. Информация о том, сколько порций мороженного в итоге остались без палочек в материалах дела отсутствует

25.04.2016 возбуждено производство по делу о банкротстве. Решением от 24.10.2016 (резолютивная часть объявлена 19.10.2016) должник признан банкротом. Лобова Т.В. исполняла обязанности конкурсного управляющего менее года в период с 19.10.2016 по 17.08.2017.

Следующий после неё конкурсный управляющий обратился с заявлением о признании недействительными договора залога от 12.01.2015 и соглашения об обращении взыскания на заложенное имущество от 25.06.2015. 27.12.2018 суд отказал в удовлетворении этого заявления из-за пропуска конкурсным управляющим срока исковой давности. Суд отметил, что Лобова Т.В., действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, в период осуществления полномочий, обладая информацией о названных сделках, должна была оценить их на предмет оспоримости. И если исковая давность по требованию о признании сделки недействительной пропущена по вине арбитражного управляющего, то с нее могут быть взысканы убытки. При этом суд констатировал наличие у сторон сделок цели на преимущественное удовлетворение требований ответчика и цели в виде причинения вреда иным кредиторам.

Суды, разрешая спор о взыскании с Лобовой Т.В. убытков в размере стоимости утраченного и не возвращенного путем оспаривания сделок имущества, исходили из того, что факт ненадлежащего исполнения управляющим своих обязанностей установлен определением от 27.12.2018. Несмотря на то, что в постанавливающей части этого определения такой вывод отсутствует, суды все же пришли к выводу, что бездействие, выразившееся в неоспаривании сделок, привело к утрате возможности пополнения конкурсной массы должника имуществом на сумму 44 464 579,67 руб. и, в связи с этим взыскали с Лобовой Т.В. убытки в указанном размере.

Ответчик в свою очередь указывал на необоснованность заявленного размера убытков. Компания, получившая станки и оборудование в порядке обращения взыскания, впоследствии передала их в залог Сбербанку России. И в деле о банкротстве компании это оборудование и станки были реализованы в составе комплекса имущества (18 единиц недвижимого и 101 единиц движимого имущества) общей стоимостью 116 167 910 руб. всего за 35 536 241 руб., что указывает на завышенный размер предъявленных к взысканию убытков. Но суды отклонили данное возражение.

Кассатор в своей жалобе привел целый ряд доводов, которые ВС РФ посчитал достойными внимания.

Среди них:

• завышенный размер взысканных убытков, не соответствующий цене реализации имущества на торгах в деле о банкротстве компании;

• лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать, а суду необходимо установить факт причинения вреда, его размер, неправомерность действий (бездействия) арбитражного управляющего и причинно-следственную связь между этими действиями (бездействием) и причинением вреда;

• убытки могут быть взысканы с управляющего по правилам, предусмотренным ст. 15, 1064 ГК РФ, то есть лишь в случае доказанности совокупности всех элементов соответствующего гражданско-правового нарушения.

Порядок определения размера убытков, к сожалению, до сих пор не содержит четких критериев, а в соответствии с п.5 ст.393 ГК РФ во взыскании убытков не может быть отказано лишь на том основании, что их размер не может быть установлен с разумной степенью достоверности. Но в таком случае суд должен определить размер подлежащих возмещению убытков с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.  

Согласно материалам дела, стоимость имущества, переданного в залог, а впоследствии переданного компании в результате обращения взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке, была определена сторонами в договоре залога.  На эту сумму стороны договорились признать погашенными требования компании к должнику (т.е. реального движения денежных средств между сторонами не было).  Однако, это же имущество, находясь в залоге у ПАО «Сбербанк России», в рамках дела о банкротстве компании было реализовано на публичных торгах по цене существенно меньшей, чем по договору о залоге должника с компанией. И именно такая сумма действительно поступила в конкурсную массу компании.

Я считаю, что при взыскании убытков с арбитражных управляющих более справедливо было бы ориентироваться на результат реализации имущества, поскольку именно такую сумму было бы реально вернуть в конкурсную массу в случае признания недействительными договора залога от 12.01.2015 и соглашения об обращении взыскания на заложенное имущество от 25.06.2015.

Кроме этого, судебные акты о взыскании убытков и о признании бездействия Лобовой Т.В. незаконным не содержат оценки довода кассатора по поводу момента передачи имущества в залог ПАО «Сбербанк России» и возможности возврата имущества, только уже обремененного залогом, что также вполне может послужить основанием для направления дела на новое рассмотрение.

Из определения суда Оренбургской области по делу А47-5568/2017 от 02.10.2017 о включении в реестр компании кредитора ПАО «Сбербанк России» следует, что имущество компанией в залог ПАО «Сбербанк России» было передано до 29.09.2016, т.е. еще до вынесения решения о признании должника банкротом. Так как в силу общего правила ст.353 ГК РФ залог следует судьбе вещи, в случае оспаривания сделок имущество вернулось бы в конкурсную массу обремененным правами залогового кредитора, который получил бы приоритетное удовлетворение по правилам ст.138 Закона о банкротстве, а в конкурсную массу должника могли поступить в лучшем случае 20% от стоимости реализованного имущества.

В целом суды формально подошли к разрешению спора о взыскании убытков, вопреки позиции КС РФ, в постановлениях которого неоднократно указывалось на необходимость исследования судами фактических обстоятельств конкретного дела по существу и недопустимость установления одних лишь формальных условий применения нормы права. Иное приводило бы к тому, что право на судебную защиту оказалось бы серьезно ущемленным (постановления от 12.07.2007 года N 10-П, от 13.12.2016 года N 28-П, от 10.03.2017 года N 6-П, от 11.02.2019 года N 9-П).

Кассатор указывает на отсутствие вреда от заключенных сделок и на недоказанность неравноценного встречного предоставления со стороны компании за переданные в порядке отступного станки.

На мой взгляд, вред кредиторам в случае оспаривания сделок мог оказаться едва ли не больше. В случае успеха сторонам надлежало вернуться в исходное положение – до заключения спорных сделок, а это означает, что задолженность перед компанией у должника увеличилась бы еще на 44 млн. рублей, а имущество по-прежнему осталось обремененным залогом только ПАО «Сбербанк России».

Интерес представляет и еще один довод кассатора о том, что мажоритарным (92%) кредитором в рамках настоящего дела о банкротстве является именно компания. Следовательно, в случае исполнения судебных актов о взыскании убытков с ответчика будут удовлетворены требования компании как второй стороны сделок, неоспаривание которых вменено в вину Лобовой Т.В. Это явно не соответствует принципу справедливости и равенства перед законом, а также назначению убытков – компенсировать возникшие потери пострадавшей стороны – в итоге главный кредитор получит откровенный бонус.

Я считаю, что ВС РФ отправит дело на новое рассмотрение, так как доводы кассатора не были должным образом оценены судами при рассмотрении спора, и, возможно, даст рекомендации в отношении оценки убытков.

В завершение замечу, что при изучении судебных актов о взыскании убытков с арбитражных управляющих нередко складывается впечатление, что неоправданно частое привлечение управляющих к возмещению убытков по формальным основаниям – это, скорее всего, попытка воспользоваться компенсационным фондом СРО АУ в качестве единственного ресурса для пополнения конкурсной массы.

Ульяна Гоголишвили-Нефедова, Федресурс