Двойная «субсидиарка» и управляющий без денег: «банкротные» решения ВС

В августе экономколлегия рассмотрела около 40 дел, четверть из них касалась банкротной тематики. ВС разъяснил, сколько по итогам процедуры получит «пассивный» арбитражный управляющий. Кроме того, не позволил во второй раз пытаться привлечь контролирующих лиц к «субсидираке» и не дал должнику отчуждать единственную квартиру. О других важных банкротных решениях узнаете из нашего обзора.

Если брокер обанкротился

«Брокерский дом «Юнити Траст» оказывал Анатолию Андрияхину услуги хранения сертификатов ценных бумаг и брокерские услуги. В портфеле у мужчины были акции банка ВТБ, ПАО «Энел Россия» и ПАО «Т Плюс». В 2017–2018 годах инвестору срочно понадобились деньги, он захотел продать принадлежавшие ему акции. Но сотрудники «Доходного дома» сначала отговорили его от сделки, а потом, сославшись на временные трудности, отказались исполнить поручение клиента. Затем брокер закрыл офис и в конечном счете обанкротился (дело № А40-127722/2019).

Тогда Андрияхин решил включиться в реестр кредиторов. Он рассчитал стоимость акций, причитающиеся дивиденды, а еще моральный вред. В итоге получилась сумма в 760 000 руб. В качестве доказательств он предоставил целый ряд документов: депозитарный договор, договор о брокерском обслуживании, отчеты брокера по сделкам и операциям с ценными бумагами. 

Правда, отчеты были годичной давности. В итоге три инстанции ему отказали, решив, что истец «не подтвердил допустимыми доказательствами» неисполнение обязательства брокера перед ним. После этого акционер пожаловался в Верховный суд. А вот «тройка» под председательством Ивана Разумова встала на сторону кассатора. ВС указал, что гражданин, будучи непрофессиональным участником рынка ценных бумаг, выступает слабой стороной договора брокерского обслуживания. Это не учли нижестоящие инстанции при определении стандарта доказывания, предъявляемого к требованию кредитора. А еще суды не указали, какие пороки документов кредитора не позволили принять их в качестве надлежащих доказательств. 

Документы, которые предоставил Андрияхин, позволяют установить, какими именно акциями владел клиент, считает Магомед Газдиев, партнер ПБ «Олевинский, Буюкян и партнеры».

Несмотря на это, управляющий партнер компании ЮрТехКонсалт Алексей Николаев порекомендовал клиентам подобных организаций запрашивать брокерские отчеты хотя бы раз в месяц: они помогут доказать владение акциями и размер требований при банкротстве брокера.

Процент для «пассивного» управляющего

В сентябре 2017 года Наталью Барышеву признали банкротом, а в третью очередь реестра с требованием в 9 млн руб. включился единственный кредитор, банк «Союз» (дело № А41-36090/2017). Барышева сама предоставила план реструктуризации долгов. Она объяснила, что сможет рассчитаться с кредитором за 2 года. Для этого будет сдавать в аренду три жилых дома, которые находятся в залоге у «Союза», а еще отдавать часть своей зарплаты. Финуправляющий Екатерина Голубович была против реструктуризации, она хотела распродать имущество должницы. Но АС Московской области согласился с Барышевой и в августе 2018-го утвердил ее план. В итоге банкрот смогла погасить долг перед банком «Союз» до апреля 2020 года. А после финуправляющий потребовал 7% от суммы удовлетворенных кредиторских требований — 636 666 руб. Голубович объяснила, что такой процент для управляющего предусмотрен, если должник исполняет утвержденный судом план реструктуризации долгов (согласно п. 17 ст. 20.6 Закона «О банкротстве», «Вознаграждение арбитражного управляющего в деле о банкротстве»). 

Первая инстанция решила, что раз план реструктуризации должник исполнил без активного участия управляющего, то и процент за работу ему не положен. Таким образом, за всю процедуру финансовый управляющий получил только фиксированную часть вознаграждения — 25 000 руб. Апелляция с такой позицией согласилась, а кассация оказалась другого мнения. Суд посчитал, что вознаграждение управляющему можно снизить, если он ненадлежащим образом исполнял свои обязанности. А раз замечаний к работе Голубович не было, то она может получить свой процент. Спор дошел до ВС, который указал: проценты для управляющего — это своего рода премия, стимулирующая часть его дохода. То есть они должны выплачиваться только в качестве поощрения.

Раз антикризисный менеджер изначально неверно выбрал стратегию вывода должника из финансового кризиса, а потом пассивно наблюдал за ходом реализации плана реструктуризации, то и проценты ему не положены. В итоге ВС отменил акт кассации, а решения первой инстанции и апелляции, которые не дали взыскать в пользу управляющего «стимулирующие», оставил в силе. 

Зачастую единственная цель управляющего и кредитора — как можно скорее выйти на реализацию недвижимости и получить вознаграждение, считает Елена Якушева, партнер АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры». Нередко, по словам эксперта, управляющий и кредитор выступают в альянсе. И они не преследуют цель сохранить платежеспособность должника и дать ему возможность рассчитаться с долгами. Позицию ВС Якушева считает прогрессивной, так как теперь нарушение баланса интересов, предпочтение какой-то из сторон или пассивная позиция могут лишить управляющего денег. Сергей Блинов, юрист практики разрешения споров Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP, напротив, полагает, что определение ВС может создать для должников соблазн вовсе не платить вознаграждение арбитражному управляющему. И при этом ссылаться на то, что управляющий «не привнес существенного вклада» и долг оплачен исключительно в результате предпринятых самим должником действий.

«Двойная» субсидиарка

В деле № А43-41965/2017 о банкротстве юридической инвестиционной компании «Агор» конкурсный управляющий Виктор Козичев захотел привлечь к субсидиарной ответственности контролирующих лиц — Бориса Горелика и Оксану Горелик. Он сослался на то, что они не передали бухгалтерскую документацию общества, а еще должник совершал сомнительные сделки по перечислению им денег. Но суды отказались удовлетворять это требование: они решили, что управляющий не доказал связь между действиями и банкротством общества. В 2017-м Козичева освободили от исполнения обязанностей, а потом банкротное дело прекратили из-за отсутствия кандидатуры арбитражного управляющего. 

В конце 2018 года компанию снова признали банкротом. Новый конкурсный управляющий Владимир Фирстов вновь задался целью привлечь Гореликов к «субсидиарке» по тем же основаниям. Первая инстанция прекратила производство по обособленному спору, потому что суды уже отказывали. Апелляция заняла другую позицию. Она отказалась считать второе банкротное дело продолжением первого, а требования тождественными. Поэтому суд вернул спор для рассмотрения по существу в первую инстанцию. Кассация с этим согласилась, тогда Борис Горелик пожаловался в ВС. 

Экономколлегия признала правильной позицию первой инстанции. Она решила, что изначальное и последующее заявление управляющего тождественны: стороны (контролирующие лица), предмет (привлечение к «субсидиарке») и основание заявленных требований точное такое же (непередача документации и сомнительные сделки). Никаких новых фактов управляющий не привел. А подход апелляции и окружного суда приведет к тому, что будет неограниченное число споров по субсидиарной ответственности, если решение судов будет неугодно сторонам. В итоге ВС оставил в силе решение первой инстанции.

Давид Кононов, руководитель практики ЮК Лемчик, Крупский и Партнеры , согласен, что второе дело является новым производством только по формальным признакам. Если подняться над ситуацией и окинуть ее взглядом со стороны, становится ясно: по сути, дело о банкротстве должника продолжилось, подытожил эксперт.

Спрятанные активы

У Евгения Егорова было две квартиры в Санкт-Петербурге: однокомнатная и четырехкомнатная. Когда у него начались финансовые трудности, мужчина решил спрятать их от кредиторов. Свой основной актив — четырехкомнатную квартиру — придумал вывести на жену. Его знакомая сперва купила жилье у будущего банкрота, а через год продала его жене за ту же стоимость. Параллельно супруги заключили брачный договор о том, что в случае развода каждый получает то имущество, на чье имя оно приобретено. А когда жена получила недвижимость, они развелись. Другую квартиру Егоров продал. За счет полученных средств закрыл ипотеку, остаток отдал жене. И только после этого один из кредиторов инициировал его банкротство (дело № А56-7844/2017).

Вот полный список сделок с недвижимостью должника: 

• До 2015 года Егоров, его супруга и двое его детей жили в однокомнатной квартире площадью 74 кв. м. Эта квартира принадлежала супруге Егорова и ее матери.
• Март 2015 года. Супруга Егорова и их дети прописываются в четырехкомнатной квартире, принадлежащей Егорову. Предприниматель сохраняет прописку в однокомнатной.
• Апрель 2015 года. Егоров заключает с супругой брачный договор, по которому все имущество, приобретенное ими в браке, в случае развода останется тому, на чье имя оно приобретено.
• В тот же день Егоров заключает с женой договор купли-продажи четырехкомнатной квартиры. Но переход права собственности отказываются регистрировать.
• Сентябрь 2015 года. Егоров продает четырехкомнатную квартиру своей знакомой Скробовой за 10,6 млн руб.
• Октябрь 2015 года. Егоров продает еще одну свою квартиру площадью 154 кв. м. Полученными от продажи деньгами он закрывает ипотеку в банке ВТБ, а остальные деньги отдает жене.
• Ноябрь 2015 года. Егоровы разводятся.
• Ноябрь 2016 года. Супруга Егорова выкупает четырехкомнатную квартиру у его знакомой по той же цене в 10,6 млн руб. Все это время Егорова и ее дети продолжали жить в этой квартире.
• 2017 год. Егорова признают банкротом.

Финансовый управляющий Валерий Корчагин проверил подозрительные сделки, счел, что договор купли-продажи со Скробовой прикрывает передачу квартиры экс-супруге, и оспорил цепочку сделок. АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области удовлетворил заявление управляющего. Другую позицию заняла апелляция. Она решила, что четырехкомнатная квартира была для должника единственным жильем. А раз она обладала исполнительским иммунитетом, то и ее реализация не могла причинить вред кредиторам. Финуправляющий с этим не согласился и пожаловался в ВС. Дело рассмотрела «тройка» судей под председательством Екатерины Корнелюк. Коллегия подчеркнула, что имея в собственности несколько жилых помещений и изначально не намереваясь использовать ни одно из них в качестве единственного, Егоров последовательно продавал квартиры, но не расплачивался с кредиторами и не покупал новое жилье.

Экономколлегия обратила внимание и на «номинальную» роль Скробовой, которая сперва купила четырехкомнатную квартиру у Егорова, а через год продала ее супруге должника за ту же цену. Суд назвал ее «мнимым промежуточным звеном» в сделке. С учетом этого судьи подтвердили правильность выводов первой инстанции. Четырехкомнатная квартира должна быть возвращена в конкурсную массу, после чего она не будет защищена исполнительским иммунитетом. Недвижимость продадут, чтобы погасить требования кредиторов Егорова.

ВС развивает тренд противодействия способам сокрытия активов несостоятельного должника, подчеркивает Магомед Газдиев, партнер ПБ «Олевинский, Буюкян и партнеры». Ключевой вывод, который, по мнению юриста, сделали судьи экономколлегии: возвращенное после оспаривания сделок жилье не наделяется исполнительским иммунитетом автоматически. 

Анастасия Синченкова, Право.ru