22 июня 2021

Статья Андрея Городничева для Федресурса

ВС РФ исследует фактические обстоятельства заключения подозрительной сделки банкрота

ВС РФ исследует фактические обстоятельства заключения подозрительной сделки банкрота

01.07.2021 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации рассмотрит кассационную жалобу акционерного общества «Российский Сельскохозяйственный банк» (далее – заявитель, банк) на постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.09.2020 и постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 07.12.2020 по делу № А25-1087/2018, находящемуся в производстве Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики, о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Стройград» (далее – ООО «Стройград», должник).

Как следует из материалов дела, 30.05.2018 Арбитражный суд Карачаево-Черкесской Республики принял к производству заявление о признании ООО «Стройград» банкротом. Через день после возбуждения дела о банкротстве – 01.06.2018, должник заключил с обществом с ограниченной ответственностью «Абсолют» (далее – ООО «Абсолют», общество, агент) агентский договор № 1 (далее – договор) на оказание комплекса услуг по эксплуатации, обслуживанию и управлению объектом — зданием ТРЦ «ПАНОРАМА 1», расположенным по адресу: Карачаево-Черкесская Республика, г. Черкесск, ул. Кавказская, д. 37 (далее – объект).

По условиям договора общество (агент) обязалось по поручению должника (принципала) за ежемесячное вознаграждение в размере 1 000 рублей, а в редакции дополнительного соглашения от 04.06.2018 к договору – за 400 000 рублей, предоставлять комплекс услуг по эксплуатации, обслуживанию и управлению объектом, совершению юридических и иных действий, связанных с исполнением обязательств по заключенным договорам аренды, с заключением с арендаторами/субарендаторами договоров на долгосрочную или краткосрочную аренду и с обеспечением действия договоров с организациями, обеспечивающими нормальную эксплуатацию объекта. Должник также поручил обществу получать от арендаторов плату за пользование нежилыми помещениями, а общество обязалось ежемесячно предоставлять должнику отчёты об оказанных услугах.

Полагая, что агентский договор имеет признаки мнимой сделки, совершён со злоупотреблением правом и с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов, временный управляющий должника Кибишев Максим Вячеславович оспорил его.

Суд первой инстанции, руководствуясь статьями 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), пунктом 2 статьи 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), пришёл к выводу, что стороны договора не преследовали достижение разумных хозяйственных целей, а своими недобросовестными действиями способствовали выводу арендных платежей из конкурсной массы должника и наращиванию кредиторской задолженности, и удовлетворил требование временного управляющего. В качестве последствий недействительности сделки суд взыскал с общества в пользу должника сумму денежных средств, фактически перечисленных обществу в рамках агентского договора для несения последним расходов по эксплуатации объекта. 

Апелляционный суд с данными выводами не согласился, отменил определение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении заявления. В своем решении суд указал, что: 
•    незаинтересованный агент не мог знать о наличии у должника признаков недостаточности имущества, а сам должник на момент заключения оспариваемого агентского договора не отвечал признакам неплатёжеспособности; 
•    сделка совершена при равноценном встречном исполнении; 
•    в результате её совершения принципал не стал отвечать признакам неплатёжеспособности; 
•    агент обеспечил сохранность объекта, полностью израсходовал всю поступившую ему от арендаторов арендную плату на погашение обязательств по обслуживанию объекта, а также иные нужды должника; 
•    размер вознаграждения агента признан обоснованным и разумным. 

Кассационная инстанция оставила постановление апелляционного суда без изменения.

С постановлениями апелляционной и кассационной инстанции по спору, естественно, оказались не согласны кредиторы должника. Так, в своей жалобе банк настаивает на том, что:
1.    Неплатёжеспособность должника возникла ранее, чем установлено судом апелляционной инстанции (август 2018 года). Задолженность перед банком возникла с октября 2017 года, когда должник прекратил обслуживание кредита.
2.    ООО «Абсолют» было осведомлено о финансовом состоянии должника в момент заключения и исполнения агентского договора, в период действия которого, среди прочего, агент не представлял принципалу каких-либо отчетов о своей деятельности.
3.    Общий размер арендных платежей, которые должны были поступить (поступили фактически) агенту от арендаторов (субарендаторов) и затем должнику – собственнику объекта – суды не устанавливали и не исследовали.

Таким образом, заявитель считает, что оспариваемым договором стороны перенаправили поступающие от арендаторов платежи с целью их аккумулирования вне конкурсной массы и во вред имущественным правам кредиторов должника. Это, по мнению судьи Верховного Суда Российской Федерации Е.С. Корнелюк, является достаточным основанием для передачи дела вместе с жалобой на рассмотрение Верховного Суда Российской Федерации.

Абстрагируемся от позиций, которые заняли суды в настоящем обособленном споре, и постараемся руководствоваться законом и логикой, чтобы объективно оценить фактические обстоятельства дела и сделать вывод о наличии или отсутствии оснований для оспаривания договора, и на основании этого попробуем спрогнозировать предстоящее решение высокой судебной инстанции.

Приведу факты в сравнительной таблице.

Вывод: Договор НЕ соответствует всем условиям закона и обычаям делового оборота, обстоятельства его заключения НЕ логичны, есть основания для оспариванияОбстоятельства:Вывод: Договор соответствует всем условиям закона и обычаям делового оборота, обстоятельства его заключения логичны, а основания для оспаривания отсутствуютОбстоятельства:
должник испытывает финансовые трудности;в отношении должника подают заявление о признании банкротом;должник, зная о таком заявлении, заключает агентский договор, который ранее не заключал или не заключал на таких условиях;условия договора откровенно противоречат здравому смыслу: должник позволяет агенту собирать арендную плату в счет оплаты услуг агента (ранее должник сам принимал арендную плату), при этом дополнительно платит агенту деньги на содержание ТРЦ, которых в сумме еще и недостаточно, чтобы покрыть все расходы агента;агент получает деньги от третьего лица фактически за выполнение своих обязанностей по агентскому договору (обслуживание объекта), то есть агент получает двойную плату, оформленную другим договором;агент, как самостоятельный участник экономических отношений, который должен анализировать все риски заключения того или иного договора, проигнорировал факт подачи в отношении должника заявления о признании банкротом и все равно заключил с ним договор.агент не мог знать о финансовых трудностях должника;заявление о признании должника банкротом иллюзорно, существует только в сознании судьи и руководства самого должника, но не в сознании руководства агента; даже если заявление не иллюзорно, оно не свидетельствует о наличии признаков несостоятельности должника, а из иных источников агент такой информацией обладать не мог; условия договора обычные, соответствуют условиям делового оборота, при этом ситуация, когда агент работает себе в убыток (по версии агента) – нормальная;факт получения агентом денег от некого третьего лица за обслуживание того же самого объекта не имеет отношения к делу.

После сопоставления вышеизложенного, полагаю, что достаточно очевидно – оспариваемый агентский договор заключен при довольно сомнительных обстоятельствах и на не менее сомнительных условиях. За этим следует справедливый вывод, что основания для оспаривания и признания договора недействительным имеются, однако нельзя не учитывать формальный подход, которым, например, руководствовались суды апелляционной и кассационной инстанций при вынесении обжалуемых актов.

Так, согласно пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом, либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника, либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, в том числе, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника.

В силу указанной нормы права, а также исходя из разъяснений, изложенных в пункте 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Постановление № 63), для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупность всех следующих обстоятельств: а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов; б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов; в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки. В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

В пункте 7 Постановления № 63 разъяснено, что при решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об ущемлении интересов кредиторов должника, либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам (кредиторам должника) или создающее условия для наступления вреда (требования кредиторов могут быть не удовлетворены, в частности вследствие совершения сделки по отчуждению имущества должника).

Для признания сделки недействительной по основанию статьи 10 ГК РФ в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) необходимо установить, что такая сделка направлена на нарушение прав и законных интересов кредиторов, и совершая оспариваемую сделку, стороны или одна из них намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Для квалификации сделки по статьям 10 и 168 ГК РФ требуется доказать умышленность действий сторон при совершения оспариваемой сделки. При этом добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ).

В Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 года № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Информационное письмо № 127) разъяснено, что для признания сделки недействительной по основаниям, изложенным в статье 10 ГК РФ, суду необходимо установить, что соответствующее лицо в сделке совершило определенные действия, направленные на получение данным лицом каких-либо имущественных прав, на нарушение прав и законных интересов кредиторов сторон сделки.

Для квалификации спорной сделки в качестве недействительной и совершенной с намерением причинить вред другому лицу, суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 Информационного письма № 127).

Суммируя вышеприведенные положения закона и разъяснения вышестоящих инстанций, отмечу, что существующая модель признания сделок недействительными предполагает наличие достаточно весомых доказательств недобросовестности сторон. В настоящем случае это прямо не прослеживается.

Действительно, факт подачи заявления о признании должника банкротом еще не свидетельствует о наличии объективных признаков его банкротства. Данное обстоятельство, в совокупности с тем, что в деле отсутствуют прямые доказательства аффилированности участников сделки, позволяет толковать ситуацию в пользу ООО «Абсолют». 

Вместе с тем, в деле имеется достаточное количество косвенных доказательств, совокупный объем которых позволил суду первой инстанции прийти к выводу о наличии оснований для признания оспариваемого агентского договора недействительной сделкой (все эти обстоятельства приведены в сравнительной таблице фактов).

Ключевым для разрешения настоящего спора, на мой взгляд, будет вопрос, что в таких ситуациях будет весомее: отсутствие прямых доказательств или наличие ряда косвенных. Полагаю, что Верховный Суд Российской Федерации выскажется за вторую позицию, отметив при этом, что постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда и постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа приняты без учета всех значимых обстоятельств дела, в связи с чем их необходимо отменить и оставить в силе определение Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики от 09.06.2020.

Иной подход обесценит институт оспаривания, так как недобросовестные участники экономических отношений, манипулируя фактами и законодательными положениями, смогут и дальше совершать действия, нарушающие права независимых кредиторов должника.

Таким образом, предстоящее определение Верховного Суда Российской Федерации стоит только приветствовать, так как оно, на мой взгляд, должно стать очередным инструментом для борьбы со схемами по выводу активов. Более того, благодаря судебному акту высшей судебной инстанции, нижестоящие суды будут внимательнее относиться к делам со схожими фактическими обстоятельствами, так как на механизм по выводу арендных платежей будет обращено внимание на самом высоком уровне. 

Настоящее дело в очередной раз продемонстрировало, что:
1) суды до сих пор не понимают должным образом или по-разному смотрят на вопросы соблюдения баланса доказательной базы, отдавая предпочтение сухой трактовке закона;
2) миссия Верховного Суда Российской Федерации, который в каждом втором своем определении стремится трансформировать развитие судейской мысли в России с целью отказа от сугубо формального подхода в пользу всеобъемлющего анализа ВСЕХ фактических обстоятельств дела все еще очень далека от своего завершения; ровно также далеко до соблюдения принципа единообразия судебной практики;
3) все еще возникают вопросы (не риторические ли?) – зачем нужны специальные основания для признания сделок недействительными в соответствии с банкротным законодательством, если суды продолжают апеллировать общегражданскими основаниями и комбинировать их с банкротными? Может быть причина в том, что только общегражданские основания для оспаривания сделок позволяют выходить за пределы формального подхода, но верно ли это в свете специального законодательства – вопрос остается открытым. 

Андрей Городничев, Федресурс