Статья Андрея Городничева для Федресурса

ВС рассмотрит спор о недействительности повышения оплаты труда юриста банкрота

14.12.2020 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации рассмотрит кассационную жалобу Матюнина Сергея Борисовича (далее также Заявитель, Ответчик, Матюнин С.Б.) на определение Арбитражного суда Московской области от 15.08.2019, постановления Десятого арбитражного апелляционного суда от 18.12.2019 и Арбитражного суда Московского округа от 05.06.2020 по делу № А41-34824/2016 о несостоятельности (банкротстве) акционерного общества «Московский комбинат хлебопродуктов» (далее – Комбинат, Должник).

Фабула дела такова: 16.06.2014 между Комбинатом и Ответчиком заключен трудовой договор №14/045 (далее – трудовой договор), Матюнин С.Б. принят на работу на должность юрисконсульта в юридический департамент с должностным окладом в размере 70 000 рублей.

01.10.2015 заключено дополнительное соглашение к трудовому договору, размер должностного оклада Матюнина С.Б. с 01.10.2015 увеличен до 85 000 рублей. Позднее последовательно заключались аналогичные дополнительные соглашения к трудовому договору, в результате чего 01.09.2016 размер должностного оклада с 01.09.2016 составил 100 000 рублей, а с 01.03.2017 был установлен в размере 120 000 рублей. Еще одно дополнительное соглашение к трудовому договору было заключено 23.01.2018, и размер должностного оклада в соответствии с этим соглашением стал равен 140 000 рублей.

При этом важно учитывать то, что 17.06.2016 в Арбитражный суд Московской области поступило заявление о признании Комбината банкротом, которое определением Арбитражного суда Московской области от 16.10.2017 было удовлетворено, и в отношении Комбината была введена процедура наблюдения. Позднее решением Арбитражного суда Московской области от 11.04.2018 Комбинат признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Шматала А.В. (далее – Конкурсный управляющий).

Таким образом, оспариваемые дополнительные соглашения от 01.03.2017 и 23.01.2018 года заключены с Ответчиком после того, как суд принял к производству заявление о признании должника банкротом. Более того, в этот период в арбитражном суде и судах общей юрисдикции на рассмотрении находилось большое количество дел по искам о взыскании с Комбината санкций за нарушение договорных сроков передачи участникам объектов долевого строительства.

Учитывая изложенное, Конкурсный управляющий обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании недействительными дополнительных соглашений от 01.03.2017 и 28.01.2018 к трудовому договору № 14/045 от 16.06.2014 года и действий по перечислению денежных средств в пользу Матюнина С.Б., и применить последствия недействительности – признать отсутствующей у Должника задолженность по заработной плате по трудовому договору в части суммы, начисленной в связи с оспариваемыми дополнительными соглашениями, и взыскать с Матюнина С.Б. 187 600 руб. незаконно выплаченной премии.

Суды всех трех инстанций признали недействительными дополнительные соглашения к трудовому договору, а также действия по перечислению денежных средств в пользу Матюнина на основании пункта 2 статьи 61.2. Закона о банкротстве и монотонно друг за другом изложили в судебных актах одни и те же аргументы.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 5 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63, для признания сделки недействительной на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех обстоятельств:
— сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;
— в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;
— другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

При этом цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:
а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;
б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым – пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Как установлено судом первой инстанции, наличие признаков неплатежеспособности подтверждается данными анализа финансового состояния Должника, из которого, в том числе, следует вывод, что показатели деятельности Комбината неуклонно ухудшались, сдача объектов строительства задерживалась, кредиторская задолженность только возрастала. Вместе с тем, в соответствии с позицией судов, в силу занимаемой должности и выполняемой функции, определенной трудовым договором, подписывая дополнительные соглашения, Матюнин С.Б. не мог не знать об обстоятельствах, свидетельствующих о признаках неплатежеспособности Должника. Значительное увеличение исковых требований, непогашенных в досудебном порядке и связанных с выплатой неустойки участникам долевого строительства, само по себе уже свидетельствовало о невозможности Должника исполнять обязательства в связи с недостаточностью денежных средств.

Таким образом, учитывая, что начисление и выплата премий носит стимулирующий характер и должна быть обусловлена результатами работы, как премируемого лица, так и организации в целом, суд первой инстанции, выводы которого поддержали апелляционная и кассационная инстанции, признал, что в указанном случае вышеперечисленная совокупность условий по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве присутствует, и удовлетворил требования Конкурсного управляющего.

Вместе с тем, Заявитель жалобы настаивает на неверном толковании судебными инстанциями фактических обстоятельств дела и неправильном применении правовых норм для его разрешения.

В кассационной жалобе Матюнин С.Б. указывает на то, что повышение должностного оклада было связано с увеличением объема работы (количество сотрудников юридического департамента все время сокращалось: 2015 год – 8 человек, 2016 год – 7 человек, 2017 год – 5 человек, 2018 год – 4 человека) и необходимостью компенсировать инфляцию (статьи 130 и 134 Трудового кодекса Российской Федерации).

Матюнин С.Б. отмечает также, что наличие у него злого умысла материалами дела не подтверждено, определенный дополнительными соглашениями размер оклада не являлся завышенным. Аргументируя свою позицию, Заявитель предполагает, что базовые условия трудового договора, заключенного с работником, в частности величина оклада и объем социальных гарантий, не могут быть поставлены в зависимость от финансового результата деятельности работодателя. Обычный работник не обязан учитывать имущественное положение работодателя, он принимает решение о возникновении (сохранении) трудовых отношений исходя из предлагаемых работодателем размера заработной платы и условий труда. По общему правилу на работнике не лежит риск неплатежеспособности работодателя. Из специфики трудовых отношений вытекает презумпция добросовестности работника, которая в настоящем деле не была опровергнута.

По мнению судьи Верховного Суда Российской Федерации И.В. Разумова доводы С.Б. Матюнина заслуживают внимания и требуют проверки в судебном заседании, поэтому жалоба передана на рассмотрение СКЭС ВС РФ, что, на мой взгляд, справедливо.

Большая проблема таких дел заключается в незащищенности добросовестных работников и непробиваемом формализме, который суды с каждым разом все больше и больше возводят в абсолют.

В первую очередь отмечу, что статья 37 Конституции РФ гарантирует каждому право на труд и на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда.
Статья 15 Трудового Кодекса РФ (далее – ТК РФ) устанавливает понятие трудовых отношений, определяя их как отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции, а статья 16 Кодекса определяет, что основанием возникновения трудовых отношений является трудовой договор. Согласно статье 135 ТК РФ заработная плата работнику может быть установлена только трудовым договором.

Как верно отмечено в немногочисленной судебной практике, общие принципы трудового законодательства РФ гласят, что базовые условия трудового договора, в частности оклад и социальные гарантии, не могут быть поставлены в зависимость от финансового результата, полученного работодателем в результате деятельности работника. Так, при заключении трудового договора, в отличие от гражданско-правовой сделки, отсутствует необходимость определения точного объема и размера встречного исполнения со стороны работника – постановление Арбитражного суда Московского округа от 12.02.2020 № Ф05-14849/2018 по делу № А40-137960/2017.

Вместе с тем, в силу положений статьи 129 ТК РФ заработной платой является вознаграждение за труд, зависящий от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные и стимулирующие выплаты.
Заработная плата каждого работника согласно статьям 132, 135 ТК РФ зависит от его квалификации, сложности выполняемой работы, количества и качества затраченного труда. Максимальный размер заработной платы не ограничивается и устанавливается трудовым договором в соответствии с системой оплаты труда, действующей у работодателя.

Из системного толкования названных норм следует, что заработная плата, в том числе, стимулирующие выплаты работникам, являются вознаграждением за трудовую деятельность, а встречным исполнением по указанной сделке является непосредственно осуществление трудовой функции – постановление Арбитражного суда Московского округа от 30.12.2019 № Ф05-5107/2019 по делу № А40-164343/2017 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 03.08.2020 № Ф05-19093/2017 по делу № А40-129950/2015.

Таким образом, ни нормы трудового законодательства, ни формирующийся в судебной практике новый подход не квалифицируют имущественное положение работодателя в качестве главного фактора при установлении размера заработной платы работника и полагающихся последнему стимулирующих выплат, как это было сделано в рассматриваемом случае.

Вместе с тем, игнорировать финансовые показатели деятельности работодателя тоже нельзя, в таких делах необходимо анализировать каждую составляющую: и экономику компании работодателя, и надлежащие или ненадлежащие исполнение работником обязанностей, предусмотренных трудовым договором, локальные акты компании, объем работы, сравнительные условия работы в других аналогичных организациях, уровень инфляции и многое другое, чего в настоящем деле, судя по содержанию оспариваемых судебных актов, сделано не было, что само по себе является достаточным основанием, чтобы отменить их целиком и отправить дело на новое рассмотрение.

Все вышеперечисленные доводы, полагаю, принципиальны, однако хотелось бы заострить внимание на одной важной проблеме, которая очень ярко проиллюстрирована в настоящем деле.

В ситуациях, когда в период подозрительности совершаются сделки, в том числе заключаются дополнительные соглашения к трудовым договорам, очень важно, чтобы суды занимали активную позицию, а не шли на поводу у конкурсных управляющих и кредиторов должников. Иначе складывается ситуация, когда при наличии формальных признаков для оспаривания сделок, заинтересованные лица обладают полным инструментарием для достижения собственных целей, а противная сторона, в данном случае работник, заведомо находится в невыгодном положении, в котором любая аргументация разбивается о формальный судебный подход.

В данном случае, как уже указывалось ранее, суды признали, что оспариваемые действия по выплате премии и дополнительные соглашения к трудовому договору недействительны в силу пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве. При этом, учитывая, что повышение заработной платы состоялось в незначительный срок до даты введения в отношении Комбината банкротной процедуры, Конкурсному управляющему Должника достаточно было бы доказать неравноценность встречного представления со стороны Ответчика. Однако, этого сделано не было, и сделать это вряд ли возможно, с учетом того, что надлежащие исполнение трудовых обязанностей и есть достаточное встречное представление. Следовательно, суды пришли к выводу, что в настоящем деле имущественным правам кредиторов Комбината причинен вред, а Матюнин С.Б. знал о такой цели.

На мой взгляд, довольно странно выглядит утверждение о причинении имущественного вреда кредиторам. По логике суда, если бы Ответчик уволился, отказавшись от повышения оклада и дополнительной нагрузки (о наличии который говорит сам суд, ссылаясь на увеличившееся количество дел с участием Комбината, рассматриваемых в судах), то вред кредиторам причинен бы не был. Полагаю, напротив, если бы в спорах, связанных с выплатой неустойки участникам долевого строительства интересы Комбината не защищали бы юристы – работники Должника, к числу которых относится и Матюнин С.Б., последствия для кредиторов могли бы оказаться гораздо плачевнее, чем «излишне» выплаченная заработная плата в размере 600 000 рублей.

Хочу обратить внимание еще на один немаловажный факт: суды всех трех инстанций пришли к выводу, что наличие большего числа дел в судах с участием Комбината и осведомленность Ответчика о данном факте является доказательством, что Ответчик знал о признаках неплатежеспособности Должника, а значит и о цели причинения вреда кредиторам.

Такой судебный подход в сложившихся обстоятельствах примитивен и лишь подтверждает гипотезу – судам абсолютно безразличны обстоятельства дела, разбираться и внимательно изучать все представленные доводы никто не будет, наличие формальных признаков, к сожалению, считается достаточным, чтобы оспорить любую сделку, любую выплату, что, несомненно, нарушает баланс интересов и ни к чему хорошему не приведет.

И если в данном случае суды всех трех инстанций пришли к выводу, что юрисконсульт, который в принципе в силу своих должностных полномочий вообще не имеет доступа к финансовым документам компании обладает сведениями о признаках несостоятельности Комбината, то что говорить о лицах, занимающих руководящее положение в компании или имеющих доступ к финансовым документам? У таких работников вообще нет шансов защититься от оспаривания сделок, заключенных работодателем с ними, потому что как только суд видит слово «руководитель», триггер срабатывает автоматически – признать сделку недействительной. Объем работы, который осуществил конкретный работник был большим и повлек только экономические успехи? Работник из числа руководителей в силу должности не имеет доступа к финансовым документам? Должностная инструкция не представлена и вообще непонятно, чем занимался такой работник? Все это неважно, сделка недействительная.

Лишь в единичных случаях в судебных решениях можно обнаружить, что судьи старались учитывать обстоятельства спора в их совокупности.

Например, в постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 22.11.2017 № Ф 06-26481/2017 по делу № А06-1229/2016 при схожих обстоятельствах суд отметил, что «при этом судами принято во внимание, что Сметлева И.Н. не являлась акционером компании и не занимала в АО «Южная нефтяная компания» должность, позволяющую влиять на установление ей размера заработной платы (оклада) и дополнительных выплат (за мобильную связь), а являлась наемным работником».

По делу № А40-27329/2018 постановлением Арбитражного суда Московского округа от 17.02.2020 № Ф 05-5228/2019 суды установили, что «Люлюшина О.С. занимала должность начальника операционного управления, то есть не работала с денежными потоками и бухгалтерскими счетами должника, не имела доступа к бухгалтерской отчетности, которая отражает финансовое положение должника, не могла знать о финансовых трудностях должника на момент увеличения своего оклада и установления размера компенсации в силу своего должностного положения, а также указали, что тот факт, что Люлюшина О.С. непосредственно подчинялась главному бухгалтеру и предоставляла по запросу сведения, не свидетельствует, что ей была доступна информация о финансовом состоянии должника. Наличие у нее экономического образования, как и тот факт, что должность начальника операционного управления относится к категории руководителей, не являются безусловным доказательством осведомленности ответчика о неплатежеспособности должника».

На мой взгляд, спор между Матюниным С.Б. и Конкурсным управляющим Комбината будет направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Надеюсь, что определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации по рассматриваемому спору направит вектор судебных размышлений нижестоящих инстанций в нужное русло, и суды вспомнят, что при рассмотрении дела необходимо руководствоваться не только формальными критериями, но и фактическими обстоятельствами дела, как это сделали их коллеги в двух вышеизложенных примерах.

Андрей Городничев, Федресурс