Статья Никиты Саттарова для Федресурса

21.09.2020 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрит кассационную жалобу Сергея Аркадьевича Кузина на определение Арбитражного суда Калужской области от 12.09.2018, постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.11.2019 и постановление Арбитражного суда Центрального округа от 12.02.2020 по делу № А23-6235/2015 о банкротстве ООО «Егорье».

Обжалуемыми судебными актами к субсидиарной ответственности были привлечены Кузин Н.С. и Кузин С.А., бывший руководитель должника и его участник, соответственно. Основаниями для привлечения послужили несвоевременное обращение в суд с заявлением должника о собственном банкротстве и действия ответчиков, повлекшие невозможность полного погашения требований кредиторов.

Судами трех инстанций установлено, что признаки неплатежеспособности у должника возникли в период исполнения обязанностей директора Н.С.Кузиным и нахождения в составе участников С.А.Кузина с контролирующей долей в 51%. При этом ответчики являются близкими родственниками (сын и отец). Директор обязанность по подаче заявления должника о собственном банкротстве общества не исполнил, мажоритарный участник мер по принуждению последнего к такому действию путем созыва общего собрания не принял.

Также в период нахождения должника под контролем указанных лиц были совершены порочные сделки: заключались договоры поручительства, обременяющие должника обязательствами по долгам третьих лиц по займам, заключенным между подконтрольными Кузину С.А. компаниями, и договоры купли-продажи долей участников самим должником по нерыночной цене.

Кроме того, установлено, что в финансовой отчетности должника отражены недостоверные сведения об активах в отсутствие по ним у должника первичной документации.

Кузин С.А. обратился в Верховный Суд РФ с жалобой на состоявшиеся по спору судебные акты и указал на следующие обстоятельства:
1. Договоры поручительства не могут быть приняты во внимание при установлении обстоятельств, повлекших банкротство должника.
2. Заключение договоров купли-продажи долей не повлекло причинение вреда должнику и его кредиторам, т.к. эти договоры не были им исполнены, денежные средства из имущественной массы последнего не выбывали.
3. Банкротство общества является следствием объективных причин и обусловлено мировым экономическим кризисом 2008-2014 годов.
4. Спор о привлечении Кузиных к субсидиарной ответственности в действительности является инструментом разрешения корпоративного конфликта с Кругляковым А.И. (миноритарный участник должника). Подконтрольные Круглякову кредиторы обратились с заявлением о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности.

В ходе рассмотрения дела Кузин С.А. ссылался на неисполнение со стороны должника договоров купли-продажи долей и, как следствие, отсутствие признаков причинения вреда должнику и его кредиторам. Суды этот довод отвергли и указали на недоказанность этого факта в связи с отсутствием бухгалтерской документации должника, позволяющей прийти к такому выводу.

При этом суды сослались на п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 №63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», где указано, что для признания недействительной сделки при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки не требуется, чтобы она уже была исполнена обеими или одной из сторон сделки, поэтому неравноценность встречного исполнения обязательств может устанавливаться исходя из условий сделки.

Однако указанное разъяснение Пленума ВАС РФ касается допустимости признания недействительными порочных сделок должника, а не оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. В рамках дела о банкротстве указанные сделки недействительными не признавались. В случае же признания их таковыми подлежали применению последствия недействительности сделок в виде реституции, однако при отсутствии выплаты по сделке в адрес продавцов, имущественная масса должника не уменьшалась и следовательно реституция применялась бы односторонняя, доли подлежали бы возвращению от должника к продавцам долей.
По сути на ответчиков возложили бремя доказывания отрицательного факта неполучения денежных средств от должника, что в условиях спора было бы целесообразнее сделать управляющему, который располагает сведениями об операциях как по текущему расчетному счету должника, так и по всем счетам, имевшимся в ходе деятельности должника, либо кредиторам, которые эту информацию могут получить от арбитражного управляющего.

В п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что при доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

Однако, доказывая отсутствие оснований привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе при опровержении установленных законом презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т.п.).

Эти разъяснения направлены на возможность для сторон преодолевать установленные в законе презумпции путем доказывания обстоятельств, указывающих на их непричастность к доведению общества до банкротства. Судебной практике известны «отказные» судебные акты по таким основаниям, но и в имеющихся случаях суды принимали эти аргументы лишь при наличии либо экспертных заключений с соответствующими выводами, либо вступивших в силу судебных актов по иным спорам, имеющих преюдициальное значение.

Так, например, в деле о банкротстве ЗАО «Терна Полимер» (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 05.02.2020 №Ф05-2129/2016 по делу №А41-21207/2015), отказывая в удовлетворении заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, суды пришли к выводу, что банкротство должника было вызвано не действиями его руководства, а совокупностью внешних неблагоприятных факторов, сложившимися в российской экономике во второй половине 2014 — начале 2015 гг. Среди этих факторов – рост инфляции, напряженная ситуация на денежном рынке, связанная с существенным ростом курса валют по отношению к рублю, дефицит рублевой ликвидности на российском денежном рынке, рост ключевой ставки Банка России для кредитования коммерческих банков, и, как следствие, существенный и неоднократный рост процентных ставок за пользование кредитными средствами, предоставленными коммерческими банками должнику, кризис платежей и неблагоприятная ситуация в производственной отрасли.

Следует заметить, что в рассматриваемом споре довод о воздействии внешних факторов на финансовое состояние должника в судебных актах нижестоящих инстанций по делу не встречается, экспертиз, выявивших этот факт, в ходе рассмотрения дела не проводилось. Впервые этот довод Кузина С.А. отражен лишь в определении ВС РФ о передаче дела на рассмотрение судебной коллегии.

Заслуживающим внимания, безусловно, является довод Кузина С.А. об использовании механизма привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности в качестве способа разрешения корпоративного конфликта. Исходя из этого, требование о привлечении Кузиных направлено не столько на защиту прав и законных интересов независимых кредиторов должника, сколько на разрешение конфликта между отдельными лицами, вовлеченными в управление должником.

ВС РФ в определении о передаче дела в судебную коллегию также сослался на довод Кузина С.А. о подконтрольности мажоритарных кредиторов должника (Круглякова Антона Игоревича и ЗАО НПК «Геотехнология») Круглякову Алексею Игоревичу – участнику должника c долей 17%. Требования указанных кредиторов основаны на обязательствах из договоров займа, возникших несколько позднее даты вхождения Круглякова А.И. в состав участников должника. Кузин С.А. указывает, что займы предоставлялись не в связи с наличием рыночных гражданско-правовых отношений между сторонами, а фактически являлись внутренним финансированием с конечной целью – извлечение прибыли от деятельности общества. Все это может указывать на факт предварительного создания контролируемой кредиторской задолженности для последующего контролируемого банкротства должника.

Однако, доводы о существовании такого конфликта, о злоупотреблении сторонами своими правами, даже в случае, если судом будут установлены соответствующие обстоятельства, не могут стать основанием для полного освобождения Кузиных от субсидиарной ответственности по обязательствам должника с учетом фактических обстоятельств дела (необращение в суд с заявлением о банкротстве, совершение порочных сделок, отражение недостоверных сведений в отчетности).

Кроме того, данный довод нижестоящими судами исследовался и был отвергнут со ссылкой на позиции участников спора, а именно отсутствием согласия со стороны заявителей на привлечение Круглякова А.И. в качестве соответчика по спору. Следует отметить, что в настоящее время в суде первой инстанци рассматривается обособленный спор по заявлению иного кредитора о привлечении Круглякова А.И. к субсидиарной ответственности.

Пунктом 5 статьи 46 АПК РФ предусмотрено, что в случае невозможности рассмотрения дела без участия другого лица в качестве ответчика арбитражный суд первой инстанции привлекает его к участию в деле как соответчика по ходатайству сторон или с согласия истца. Из буквального толкования этого положения следует, что привлечение соответчика возможно и по ходатайству со стороны ответчика. Однако, невозможность рассмотрения дела без участия другого лица определяется сформулированными заявителем требованиями, которые не подлежат уточнению или изменению судом самостоятельно или по инициативе ответчика. При ином подходе суд подменял бы собой сторону в процессе, а принцип состязательности сторон потерял бы свой смысл. Исходя из этого, суд первой инстанции рассмотрел дело по заявленным основаниям к лицам, определенным заявителем, а апелляционная и кассационная инстанции признали решение суда первой инстанции правильным.

Несмотря на то, что в определении о передаче дела на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ указаны доводы С.А.Кузина о корпоративном конфликте, остается не ясным – какое решение в этой части повлечет восстановление нарушенных прав и интересов ответчиков? Думаю, что отмену судебных актов по этому основанию таким решением назвать сложно, особенно с учтом того, что в рамках дела о банкротстве уже рассматривается спор по привлечению к ответственности Круглякова А.И. солидарно с Кузиными, в который последние уже привлечены в качестве третьих лиц. Как следствие, у них есть полное право приводить свои доводы и доказательства в подтверждение его вины в доведении должника до банкротства.

ВС РФ отдельно отметил порядок расчета нижестоящими судами размера ответственности Кузиных за неподачу заявления должника о собственном банкротстве общества (для Кузина С.А. фактически за то, что он не созвал общее собрание участников). Указано, что при определении размера ответственности по этому основанию были учтены обязательства, возникшие за период с 2008 по 2014, при этом установленная дата возникновения признаков неплатежеспособности – 24.07.2013.

Очевидно, что в этой части судами при вынесении обжалуемых судебных актов допущена ошибка, так как размер субсидиарной ответственности по этому основанию в силу прямого указания закона равен размеру обязательств, возникших после даты, когда следовало подать заявление должника о собственном банкротстве (ст. 61.12 Закона о банкротстве).

Не так давно ВС РФ уже разрешал спор по аналогичному вопросу (Определение ВС РФ от 27.07.2020 №305-ЭС19-13378(3) по делу №А40-162830/2014), где отметил, что невыполнение руководителем требований статьи 9 Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве свидетельствует, по сути, о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Как следствие, причиной для отмены решений нижестоящих судов может послужить и ошибочный порядок определения размера ответственности за неподачу заявления должника о собственном банкротстве.

Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ предстоит рассмотреть очередной противоречивый спор и дать ответы на многочисленные вопросы, актуальные для практики. Выскажет ли Верховный Суд РФ свою позицию относительно недопустимости использования института субсидиарной ответственности для разрешения корпоративного конфликта? Или основанием для отмены послужат аргументированные доводы заявителей, свидетельствующие об исключительно внешних факторах, оказавших влияние на возникновение признаков банкротства у должника? Или целью передачи дела в судебную коллегию является исправление ошибки в части определения размера ответственности по одному из оснований (неподача заявления о банкротстве)? Учитывая неопределенность в доводах, которым Верховный Суд РФ может отдать предпочтение при разрешении спора, сложно сделать однозначный вывод об итогах рассмотрения спора. Точно можно сказать лишь одно – вынесенный судебный акт будет весьма непростым и сможет оказать влияние на многие направления практики.

Никита Саттаров, Федресурс