Статья Дмитрия Громова для Федресурса

ВС рассмотрит спор о реализации права кредитора на заявление требований к должнику после признания сделки недействительной

30 июля 2020 года Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрит кассационную жалобу АО «Банк ДОМ.РФ» на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 02.04.2019 и постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 16.12.2019 по делу № А56-90090/2015.

В рамках дела о банкротстве общества с ограниченной ответственностью «СБМ» (далее – должник) акционерное общество «Банк ДОМ.РФ» (далее – банк) обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника (далее – реестр) его требования в размере 76 025 573 руб. 61 коп. как обеспеченного залогом имущества должника.

Определением суда первой инстанции от 02.04.2019 в удовлетворении заявления отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 27.08.2019 указанное определение отменено, требование банка в размере 76 025 573 руб. 61 коп. включено в третью очередь реестра как обеспеченное залогом имущества должника.

Суд округа постановлением от 16.12.2019 изменил постановление суда апелляционной инстанции от 27.08.2019, признав требование кредитора обоснованным и подлежащим удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр.

Как следует из материалов дела, должником и банком были заключены договоры поручительства и ипотеки в обеспечение обязательств ООО «Бронеавтомобили» перед банком по кредитному договору.

Обязательства по кредитному договору не были исполнены, и банк обратился в суд с иском к ООО «Бронеавтомобили» и к ООО «СБМ» (как поручителю). В результате Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 13.07.2015 по делу №А56-27756/2015 было утверждено мировое соглашение, которое по своей материально-правовой природе было соглашением об отступном. По этому соглашению ООО «СБМ» передавало банку в собственность объекты недвижимости.

Определением суда от 19.12.2017, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции от 08.06.2018 и округа от 27.08.2018, сделка по передаче должником в собственность банка недвижимого имущества, являвшегося предметом ипотеки, (сделка об отступном) признана недействительной по пункту 1 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), как совершенная должником при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной, и пункту 2 статьи 61.2 указанного закона, как совершенная с целью причинить вред интересам кредиторов. В порядке применения последствий недействительности сделки на банк возложена обязанность возвратить должнику полученное имущество. Суд округа в постановлении от 27.08.2018 согласился с выводом судов первой и апелляционной инстанций о наличии оснований для признания сделки недействительной по пункту 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве и указал на ошибочность вывода о возможности квалификации недействительности сделки по пункту 2 статьи 61.2 упомянутого закона. Одновременно суд округа отменил приостановление исполнения определения от 19.12.2017, принятое определением суда округа от 10.07.2018 Таким образом, оставив без изменения решение суда первой и апелляционной инстанций, суд округа фактически изменил квалификацию сложившихся отношений в связи со сделкой.

После этого банк обратился в суд с заявлением о включении в реестр в качестве залогового кредитора. Суд первой инстанции отказал во включении требования банка в реестр и указал, что банк не предоставил доказательств возврата в конкурсную массу полученного по недействительной сделке имущества.

Суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции и удовлетворил требование банка. Апелляционный суд исходил из того, что течение двухмесячного срока для заявления требования банка о включении в реестр началось с момента принятия постановления суда округа 27.08.2018, поскольку именно им определена итоговая квалификация сделки по представлению отступного по п.1 ст.61.2 Закона о банкротстве. Также суд указал, что, по сути, указанным постановлением отменены определения судов первой и апелляционной инстанции в той части, в какой суды признали сделку недействительной по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве, а указание на данную квалификацию в мотивировочной, а не в резолютивной части оправдано соображениями юридической техники и обоснованием правильного общего вывода по спору. При этом суд апелляционной инстанции указал, что банк своевременно обратился к конкурсному управляющему с просьбами принять имущество по акту приёма-передачи и обратиться в регистрирующий орган с заявлением о регистрации права. Акт приёма-передачи не был своевременно подписан в силу наличия между банком и конкурсным управляющим разногласий по поводу его содержания. Исходя из вышеизложенного, суд решил, что отсутствие такого акта не опровергает факт возврата имущества в конкурсную массу.

Суд округа изменил постановление апелляции и признал требование банка подлежащим удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр. При этом суд округа согласился с выводами суда первой инстанции, указав, что срок для подачи заявления, который следует исчислять со дня вступления в силу постановления суда апелляционной инстанции, банком пропущен. Кроме того, суд округа посчитал, что имущество фактически возвращено в конкурсную массу лишь через четыре месяца после подачи банком заявления о включении его требований в реестр (когда был подписан акт приёма-передачи), а представленное банком письмо с просьбами к арбитражному управляющему достаточным доказательством возврата имущества в конкурсную массу не является.

В кассационной жалобе в ВС РФ банк обращает внимание на то, что для целей исчисления срока предъявления требования, восстановленного вступившим в законную силу судебным актом о признании сделки недействительной, следует считать постановление суда округа от 27.08.2018, которым определена окончательная квалификация недействительности предоставления отступного по п.1 ст.61.2 Закона о банкротстве. Кроме того, банк ссылается на то, что им были приняты все необходимые и достаточные меры для передачи недвижимого имущества в конкурсную массу должника, возврату имущества банк не препятствовал.

По сути, перед Верховным Судом РФ будут стоять два вопроса. Первый касается возможности изменения квалификации отношений судом кассационной инстанции в мотивировочной части без изменения части резолютивной, а также значения приостановления судом кассационной инстанции исполнения судебного акта о признании сделок недействительными и применения последствий их недействительности для исчисления двухмесячного срока исковой давности, установленного абз.3 п.1 ст.142 Закона о банкротстве. Также Верховному Суду РФ предстоит определить – каких доказательств достаточно для признания факта совершения добросовестным кредитором всех необходимых действий для исполнения обязанности по возврату недвижимого имущества в конкурсную массу и получения права на обращение в арбитражный суд с заявлением о включении требований в реестр. В частности, ВС РФ должен указать – достаточно ли направления письма с уведомлением о готовности вернуть имущество и проведения с конкурсным управляющим дальнейших переговоров, свидетельствующих о намерении возвратить имущество.

Не углубляясь в проблему признания сделок недействительными по нескольким основаниям, следует отметить, что различные основания могут предусматривать различные последствия недействительности. В разбираемом случае суд первой инстанции признал сделку недействительной по ст.ст.10 и 168 ГК РФ (сделка совершена с злоупотреблением правами, нарушением закона и посягает на права иных лиц), по п.1 ст.61.2 Закона о банкротстве (сделка совершена при неравноценном встречном исполнении обязательств), по п.2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (сделка совершена в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов) и по п.2 ст.61.3 Закона о банкротстве (сделка повлекла за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами). Суд апелляционной инстанции исключил основания, установленные ст.ст.10 и 168 ГК и п.2 ст.61.3 Закона о банкротстве. В дальнейшем суд округа исключил также квалификацию отступного по п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве. Таким образом, на момент вступления решения суда в законную силу, то есть на дату вынесения апелляционного постановления, сделка была признана недействительной по п.1 и п.2 ст.61.2 Закона о банкротстве. Признание сделки недействительной по каждому из указанных оснований влечет для кредитора специфические последствия. Таким образом, исходя из того, что после решения суда апелляционной инстанции правовой статус кредитора не был чётко установлен, справедливой представляется возможность для данного обособленного спора исчислять сроки, установленные абз.3 п.1 ст.142 Закона о банкротстве, со дня принятия постановления судом округа, то есть 27.08.2018 как акта, устранившего неопределённость в правовом положении кредитора.

Также Верховному Суду РФ предстоит дать оценку постановлению суда округа по кассационной жалобе банка на судебные акты о признании сделки недействительной и о приостановлении   исполнения  постановления суда апелляционной инстанции от 08.06.2018 с точки зрения прерывания таким актом двухмесячного срока, установленного абз.3 п.1 ст.142 Закона о банкротстве. Суд округа при рассмотрении настоящего спора указал, что Законом о банкротстве возможность перерыва течения двухмесячного срока не установлена. Однако такая позиция, на мой взгляд, слишком формальна. Ранее в Определении Верховного Суда РФ от 29.01.2019 № 305-ЭС17-1248(2) по делу № А40-40411/2014 была допущена возможность такого подхода, который, однако, не получил своего разрешения в определении, так как в этом случае срок был пропущен даже в случае учёта периода приостановления исполнения судебного акта.

П.2 ст.61.6 Закона о банкротстве предусматривает, что кредиторы, которым передано имущество по сделке, признанной недействительной, в том числе на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, в случае возврата в конкурсную массу полученного по недействительной сделке имущества приобретают право требования к должнику. Абз.3 п.27 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 устанавливает обязанность кредитора при предъявлении восстановленного требования прилагать доказательства возврата им соответствующего имущества или его стоимости. Но вот что именно можно считать надлежащим доказательством в этом смысле, Высший Арбитражный Суд РФ не раскрыл.

По этому вопросу сложилась следующая судебная практика. Арбитражный суд Уральского округа в своём Постановлении от 19.02.2020 № Ф09-7388/17 по делу № А07-9803/2016 относит к доказательствам возврата фактическую передачу недвижимого имущества (акт приёма-передачи), подачу заявления в регистрирующий орган, а также выписку из ЕГРН. К таким же выводам приходит в Постановлении от 31.10.2019 № Ф05-2295/2018 по делу № А40-222362/2016 Арбитражный суд Московского округа (акт приёма-передачи), в Постановлении от 25.07.2017 № Ф07-6384/2017 по делу № А66-14814/2013 Арбитражный суд Северо-Западного округа (акт приёма-передачи и выписка из ЕГРП). Ни одного из вышеприведённых доказательств банк в рассматриваемой ситуации не предоставил, однако обратил внимание суда на то, что предпринял все необходимые меры. Напомню, банк направил письмо конкурсному управляющему с просьбами принять недвижимое имущество в разумный срок, а также совместно обратиться в регистрирующий орган для регистрации права собственности на имущество и обременения в виде залога в пользу кредитора. При этом банк ссылается на то, что конкурсный управляющий уклонялся от принятия спорного имущества. Этот аргумент нашел отражение только в постановлении суда округа, где указано, что данный довод подтверждения в материалах дела не нашёл.

Очевидно, что добросовестный кредитор, предпринявший все разумные меры для возврата имущества в конкурсную массу, не должен нести риск из-за недобросовестного поведения конкурсного управляющего. Также следует обратить внимание на то, что передача недвижимого имущества невозможна без активных действий конкурсного управляющего. Соответственно, право кредитора на включение своих требований в третью очередь реестра требований, а также сохранение в связи с этим статуса залогового кредитора, невозможно реализовать самостоятельно, без участия конкурсного управляющего.

Полагаю, что принятые судебные акты будут отменены, спор направлен на новое рассмотрение, и надеюсь, что Верховный Суд РФ во-первых, выскажется о возможности или невозможности прерывания течения двухмесячного срока исковой давности, установленного абз.3 п.1 ст.142 Закона о банкротстве, определением о приостановлении исполнения судебного акта, а, во-вторых, укажет нижестоящим судам на необходимость проверки довода об уклонении конкурсного управляющего от принятия имущества при наличии инициативного волеизъявления со стороны кредитора.

Этим судебным актом Верховный Суд РФ пополнит копилку судебной практики по спорам, связанным с последствиями признания недействительными сделок по основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве.

Дмитрий Громов, Федресурс