Обзор Ксении Мелешиной для Федресурса

18.04.2024 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрит кассационную жалобу конкурсного кредитора – ООО «Прогресс-3» (далее – общество) на определение Арбитражного суда города Москвы от 12.05.2023, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.07.2023 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 06.10.2023 по делу № А40-242492/2018 о несостоятельности (банкротстве) ООО «Уфаспецстрой» (далее – должник).

В рамках дела о банкротстве конкурсный управляющий должника обратился с заявлением о разрешении разногласий между ним и обществом. Конкурсный управляющий просил признать погашенными включенные в реестр требований кредиторов должника требования общества из-за выбора обществом способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ) в виде уступки ему соответствующей части требования.

В 2021-2022 годы в рамках дела о банкротстве к субсидиарной ответственности по обязательствам должника были привлечены два КДЛ.  Суд взыскал в конкурсную массу 15 млн. руб. с Рахманова Р.Э. единолично и 22 млн. руб. с Рахманова Р.Э. и Рахманова Э.Г. солидарно. В части требований в размере 2 млн. руб. была произведена замена взыскателя – должника на общество в связи с выбором последним способа распоряжения правом требования в виде уступки части этого требования соразмерно учитываемой в реестре задолженности должника перед обществом.

В 2023 году, узнав, что в конкурсную массу поступили денежные средства, взысканные с дебитора должника в рамках дела А40-261225/2021, которые никак не были связанны с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности, общество направило конкурсному управляющему запрос с целью узнать, когда эти денежные средства будут распределены между кредиторами. В ответ на запрос конкурсный управляющий сообщил, что у общества нет права на получение каких-либо денежных средств, в связи с состоявшейся ранее уступкой права требования к контролирующим должника лицам.

Суд первой инстанции, с выводами которого согласились апелляционный суд и суд округа, признал требования общества погашенными. Разрешая разногласия, суды отметили, что в рамках рассматриваемого дела о банкротстве была произведена замена взыскателя по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ. При этом общество уже реализовало свое право на взыскание задолженности и получение в будущем удовлетворения, когда предъявило исполнительные листы в отношении контролирующих должника лиц к исполнению.

В обоснование правомерности такого вывода суды отметили позицию, изложенную в определении Верховного Суда РФ от 17.03.2021 № 302-ЭС20-20755, согласно которой материальные правоотношения между кредитором и должником по имущественным требованиям относятся к сфере действия гражданского законодательства (п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса РФ, далее – ГК РФ). В связи с этим, если кредитор первоначально выбрал уступку требования, то в дальнейшем оснований для изменения способа распоряжения требованием лишь только по воле самого кредитора не имеется – перемена лица в обязательстве состоялась, и обратный переход требования без воли должника нарушил бы принцип автономии воли участников гражданского оборота.

Общество не согласилось с принятыми судебными актами и обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ. По мнению общества, переход к нему части требования к контролирующим должника лицам не уменьшил размер его требований к должнику, что прямо следует из абзаца второго п. 6 ст. 61.17. Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). К тому же при обращении к конкурсному управляющему с запросом общество не заявляло об изменении способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности.

Общество настаивает, что исключение требований из реестра возможно только после погашения задолженности контролирующими должника лицами. Признание требований погашенными в настоящем споре противоречит процессуальному порядку пересмотра вступившего в законную силу определения о включении требований общества в реестр требований кредиторов должника и принципу его обязательности.

На мой взгляд, в рассматриваемом споре высшая судебная инстанция сочтет доводы общества обоснованными и отменит принятые судебные акты.

В соответствии с п. 6 ст. 61.17 Закона о банкротстве к кредитору, который выбрал способ распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности путем уступки, с момента вынесения судом определения о замене на него взыскателя переходит часть требования о привлечении к ответственности, равная размеру требования этого кредитора к должнику. При этом в следующем абзаце этого же пункта прямо указано, что такой переход сам по себе не уменьшает размер требования этого кредитора к должнику, лицу, предоставившему обеспечение, иным лицам, к которым может быть предъявлено требование в соответствии с главой III.2 Закона о банкротстве. И только лишь в случае, если контролирующее должника лицо фактически удовлетворит уступленное право требования (полностью или в части), на соответствующую сумму уменьшится и размер требования этого кредитора к должнику (абзац третий п. 6 ст. 61.17 Закона о банкротстве).

Единственное, в чем проявляется уменьшение объема прав кредитора, выбравшего распоряжение путем уступки прав требования, – этот кредитор не имеет права голоса на собрании кредиторов по вопросу об утверждении порядка продажи оставшейся за должником части требования к лицу, контролирующему должника (абзац второй п. 5 ст. 61.17 Закона о банкротстве).

Таким образом, вывод судов в рассматриваемом споре прямо противоречит п. 6 ст. 61.17 Закона о банкротстве. Эта норма сформулирована четко и не допускает какого-либо иного ее толкования, отличного от ее прямого содержания – переход к кредитору права требования к субсидиарному ответчику не прекращает обязательство между основным ответчиком (должником) и кредитором до фактического погашения задолженности либо субсидиарным ответчиком, либо основным ответчиком.

При этом ссылка нижестоящих судов на позицию, изложенную в определении Верховного Суда РФ от 17.03.2021 № 302-ЭС20-20755, согласно которой кредитор, выбравший распоряжение правом требования к контролирующему должника лицу путем уступки, не может изменить этот способ распоряжение на иной способ в дальнейшем только по своей воле, мне представляется необоснованной. Общество не заявляло об изменении способа распоряжения, а лишь просило распределить денежные средства, поступившие в конкурсную массу от независимого дебитора должника, а не от субсидиарных ответчиков.

Замечу, что ссылка общества на то, что признание его требований погашенными в рассматриваемом споре противоречит процессуальному порядку пересмотра вступившего в законную силу определения о включении требований общества в реестр требований кредиторов, не основана на действующем правовом регулировании. Признание требований погашенными не противоречит судебному акту об их включении в реестр требований кредиторов. Признание требований погашенными и исключение требований из реестра – это два различных действия, которые нельзя смешивать.

Тем не менее, одного только довода о том, что суды не применили положения п. 6 ст. 61.17 Закона о банкротстве, вполне достаточно для отмены обжалуемых судебных актов. В практике окружных судов применение данной нормы встречается не часто, что может быть связано с достаточно простым и однозначным содержанием положений Закона о банкротстве в таком случае.

Верховный Суд РФ ранее подобные споры не рассматривал, но очевидность ошибки нижестоящих судов не позволяет считать судебный акт СКЭС ВС РФ по рассматриваемому делу практикообразующим.

Полагаю, по результатам рассмотрения кассационной жалобы общества СКЭС ВС РФ отменит принятые судебные акты и направит спор на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суду первой инстанции необходимо будет установить, были ли требования общества фактически погашены КДЛ полностью или в какой-либо части после предъявления исполнительных листов по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности к исполнению. Простой вероятности удовлетворения в будущем требований кредитора контролирующими должника лицами в порядке субсидиарной ответственности, при рассмотрении вопроса о погашении требований кредитора, недостаточно.

Федресурс