Изучить архивы и вывезти судью на карьер: добываем сложные доказательства

С аргументами туго, но победа в деле необходима. Можно попросить истребовать недостающие документы, но нужно серьезное обоснование для суда. Порой таких бумаг вообще не существует. Литигаторы рассказали об интересных случаях сбора доказательств, которые помогли им выиграть непростые дела. Одному из них пригодились психологические уловки, другому — допрос судьи-отставника. В споре об установлении сервитута команде юристов пришлось три часа возить судью по разбитым дорогам, чтобы убедить ее в существовании альтернативного маршрута к участку истца.

Наглотались пыли, но спасли здание клиента

На арендованном у Москвы участке компания возвела себе офис в начале 1990-х годов. Земля до сих пор находится в аренде, и здание никуда не делось. Но этого могло и не случиться, если бы в судебном процессе команда юристов, среди которых оказался старший юрист АБ КИАП Кирилл Коршунов, не смогла доказать законность строительных работ.

Претензии столичных властей спустя почти 20 лет после окончания строительства возникли из-за того, что город якобы не согласовал постройку офиса на своей земле. Разрешение на строительство никто не выдавал, настаивали чиновники. В суде работники департамента городского имущества Москвы уверяли, что просто решили проверить судьбу этого здания и выяснили: в архиве на него нет никаких разрешений.

«Мы с коллегами перевернули всю документацию, которая хранилась у клиента. Но слишком много времени прошло с момента строительства. Людей, которые им занимались, было уже не найти, — говорит Коршунов. — По имеющимся документам выглядело все так, как будто здание действительно построили без согласования с Москвой. На бумаге версия ДГИ начинала подтверждаться».

Но единственный сотрудник, который еще помнил строительство здания, уверял, что все согласовали. Поэтому юристы не сдались и продолжили попытки найти хоть какие-то документы. Запросы в госорганы результатов не дали. «Документы по нашему зданию передавались из одного органа в другой по нескольку раз и, видимо, потерялись где-то на пересылке», — рассказывает Коршунов.

Нужное доказательство в результате нашлось в том же архиве, где ДГИ обнаружил основание для иска. Там лежали все недостающие разрешения на строительство. «Да, пришлось повозиться и наглотаться пыли, но документы были. И лежали они рядом с теми же бумагами, которые приобщил ДГИ. Не знаю, как так вышло, что истец не взял их. Может, правда не нашел, а может, была какая-то другая причина», — продолжает юрист.

С приобщением найденных доказательств тоже возникли трудности. Представитель департамента заподозрил Коршунова в подделке документа и печати архива на нем. Тогда юрист, которого поддержала судья, напомнил оппоненту, что в такой ситуации нужно «не разглагольствовать», а официально заявлять о фальсификации. Судья отложила заседание, чтобы истец определился с позицией, но после возобновления процесса к вопросу о подлоге он больше не возвращался.

Но документов, которые бы прямо подтверждали, что Москва разрешила застройку своего участка, у юристов все еще не было. Поэтому они доказали наличие такого согласия по косвенным признакам. «Если упрощенно, позиция сводилась к тому, что правая рука не может не знать, что творит левая. Если один госорган от имени Москвы выдал разрешение на строительство, значит, власти в целом одобрили строительство не только как контролирующий орган, но и как собственник участка», — поясняет Коршунов. Этого довода хватило, чтобы суд сохранил здание клиенту.

Первое слово дороже второго

В другом деле Коршунов помогал клиенту взыскать убытки с недобросовестного директора. Перед увольнением из компании и уходом к конкуренту он, чтобы переманить с собой нескольких ключевых сотрудников, выплатил им необоснованные премии. Топ-менеджер против обвинений возражал и утверждал, что ребята премию заслужили, так как хорошо поработали. А то, что они тоже устроились к конкуренту, объяснил совпадением. К тому же они уволились только через несколько месяцев после его ухода.

«Но «разведка» доложила, что за несколько месяцев до выплаты премии директор и те его подчиненные ездили на завод к тому самому конкуренту. Если бы мы смогли доказать, это стало бы сильным аргументом, что акция спланированная: сотрудников «увели», а премии были морковкой для заманивания», — отмечает юрист. 

Но прямых доказательств поездки не нашлось — только слухи внутри коллектива. А потом клиенту Коршунова пришло письмо от нотариуса, который позвал представителей компании для участия в допросе свидетелей: директор договорился с ушедшими сотрудниками, чтобы они дали показания у нотариуса.

Свидетели, по словам юриста, хорошо подготовились и отвечали так, как выгодно бывшему начальнику. Тем не менее юристы попытались узнать хоть что-нибудь о том самом визите на завод. «Специально для этого вопроса мы позвали с собой нескольких топ-менеджеров клиента, которые знали о том факте. Надеялись, что это подействует на свидетеля и ему будет психологически тяжело соврать», — объясняет тактику допроса Коршунов. 

Затея сработала. Один из свидетелей признал, что поездка действительно была. А на вопрос о ее цели он, ни секунды не мешкая, выпалил: «С целью посмотреть мое будущее… То есть изучить производственный процесс у конкурентов для улучшения собственного».

Первое слово дороже второго

В другом деле Коршунов помогал клиенту взыскать убытки с недобросовестного директора. Перед увольнением из компании и уходом к конкуренту он, чтобы переманить с собой нескольких ключевых сотрудников, выплатил им необоснованные премии. Топ-менеджер против обвинений возражал и утверждал, что ребята премию заслужили, так как хорошо поработали. А то, что они тоже устроились к конкуренту, объяснил совпадением. К тому же они уволились только через несколько месяцев после его ухода.

«Но «разведка» доложила, что за несколько месяцев до выплаты премии директор и те его подчиненные ездили на завод к тому самому конкуренту. Если бы мы смогли доказать, это стало бы сильным аргументом, что акция спланированная: сотрудников «увели», а премии были морковкой для заманивания», — отмечает юрист. 

Но прямых доказательств поездки не нашлось — только слухи внутри коллектива. А потом клиенту Коршунова пришло письмо от нотариуса, который позвал представителей компании для участия в допросе свидетелей: директор договорился с ушедшими сотрудниками, чтобы они дали показания у нотариуса.

Свидетели, по словам юриста, хорошо подготовились и отвечали так, как выгодно бывшему начальнику. Тем не менее юристы попытались узнать хоть что-нибудь о том самом визите на завод. «Специально для этого вопроса мы позвали с собой нескольких топ-менеджеров клиента, которые знали о том факте. Надеялись, что это подействует на свидетеля и ему будет психологически тяжело соврать», — объясняет тактику допроса Коршунов. 

Затея сработала. Один из свидетелей признал, что поездка действительно была. А на вопрос о ее цели он, ни секунды не мешкая, выпалил: «С целью посмотреть мое будущее… То есть изучить производственный процесс у конкурентов для улучшения собственного».

Правда, нотариус сперва не захотел включать оговорку в протокол: «Ну оговорился, с кем не бывает. Он же потом исправил ошибку». После того как юристы объяснили важность этой оговорки, фраза в протокол все-таки попала. «Из-за этого прокола свидетеля оппонент не стал приобщать протокол в суд. Но нотариус разрешил нам сфотографировать его и мы, конечно же, приобщили бумагу», — отмечает Коршунов.

В итоге суд согласился, что директор увел ключевых сотрудников к конкуренту, заманив их премией, и удовлетворил иск об убытках.

Доказательство в подарок

В разбирательстве, которое вел руководитель банкротной практики «Инфралекс» Станислав Петров, ключевое доказательство добывать не пришлось: его нечаянно предоставил сам оппонент.

Бывший директор пытался через подконтрольное ему общество взыскать заем с компании. Суд попросил дать документы, касающиеся взаимоотношений сторон по всем договорам: ответчик всячески пытался доказать, что средства в действительности были получены займодавцем от самого заемщика.

Но истец, по словам Петрова, «немного перестарался с доказательствами» и отдал суду договор поставки с первичной документацией по нему. Содержание этих бумаг позволило команде юристов показать суду, что весь доход заявителя сформирован за счет ответчика. В итоге суд отказал в иске, а также признал договор займа мнимой сделкой. «Ответчик остался премного благодарен оппоненту за такой благоприятный для него исход дела», — рассказывает Петров.

Пропавшее дело

В одном из споров, который сопровождал партнер Orchards Алексей Станкевич, оппонент представил как доказательство решение райсуда многолетней давности. «С исключительно плохой для нас преюдицией», — вспоминает юрист. По его словам, о факте существования самого спора, итогом которого стало неудобное решение, его стороне известно не было.

Юристы убедили рассматривающего новый спор судью арбитражного суда сделать запрос о предоставлении копии решения в районный суд. Из ответа районного суда следовало, что дело с таким номером действительно существовало, но было уничтожено по ошибке: срок его хранения на момент запроса еще не истек.

Но процессуальный закон не позволяет заявлять о фальсификации судебного решения, напоминает Станкевич. Поэтому доказательства пришлось собирать через уголовное дело, в котором судья в отставке дал свои показания. Он заявил, что не рассматривал дело и не выносил судебного решения, представленного нашим оппонентом, и не признал свою подпись на документе.

В итоге решение с неудобной преюдицией не учитывалось при рассмотрении дела в арбитражном суде. «Практика, при которой доказательства для арбитражного спора получают в рамках уголовного дела, достаточно распространена. Это эффективный, хотя и сложный способ для достижения целей доказывания», — резюмирует юрист.

Состаренная расписка

У кредитора должника, интересы которого представлял партнер INTELLECT (ИНТЕЛЛЕКТ) Дмитрий Загайнов, в подтверждение долга было вступившее в силу решение районного суда. В такой ситуации включение требования в реестр гарантировано, подчеркивает эксперт. Но юрист обратил внимание: долг возник не по договору займа в 2019 году, как утверждал кредитор, а гораздо раньше — путем новирования прежних обязательств аж с 2003 года. Своим соображением он поделился с финансовым управляющим, который предъявил иск о признании договора займа недействительным по причине его «безденежности».

В этом споре кредитор должен был доказать свою финансовую возможность выдать в 2019 году кредит должнику. Но сделать этого он не смог. Он пытался сослаться на то, что взял деньги в долг у родственника и передал их должнику, и даже показал в суде соответствующую расписку. 

В результате договор займа признали недействительным, а решение районного суда отменили по новым обстоятельствам.

После этого, рассказывает юрист, кредитор изменил тактику и согласился с тем, что долг образовался в 2003 году. Поэтому Загайнов попросил суд реализовать принцип эстоппеля и отказать кредитору во включении в реестр по причине его непоследовательной позиции: на протяжении долгого времени он вводил в суд в заблуждение, а значит, злоупотреблял правом. Суд согласился и отказался включить требование в реестр.

Дореволюционные архивы

В середине «нулевых» молодому судебному юристу Игорю Горохову (сейчас — управляющий юрист практики разрешения споров Capital Legal Services ) довелось защищать интересы петербургского предприятия. Общество брало землю у города в аренду, участок находился в непосредственной близости от Александро-Невской Лавры. «Городская прокуратура вышла с иском в защиту интересов РПЦ и пыталась доказать, что переданная моему доверителю земля исконно принадлежала церкви, обладает статусом памятника истории и культуры, а потому не может быть передана в аренду под хозяйственные нужды», — отмечает юрист.

При рассмотрении дела в первой инстанции встал вопрос исторической принадлежности конкретной территории. Юрист решил разобраться в этом самостоятельно и получил допуск к дореволюционным архивам Российской национальной библиотеки. 

В результате кропотливой работы с архивными планами и картами Горохову удалось выяснить, что земли Лавры в дореволюционный период действительно включали крайне обширные территории, на которых помимо собственно отправления культа послушники жили, пасли скот, вели подсобное хозяйство. Однако с Октябрьской революцией 1917 года эти земли были существенно урезаны и утратили свое культовое и историческое значение, и уже в 1918 году на спорной территории разместились ремесленные производства, а земля сменила свой фактический статус вслед за историческими событиями. 

«Так, старые Николаевские карты стали доказательствами в современном арбитражном процессе, а одним из пунктов позиции защиты был краткий экскурс в историю Санкт-Петербурга и Петрограда», — подводит итог Горохов. Ему удалось выиграть дело в трех инстанциях, договор аренды остался в силе.

Бланки выдали обман

АСГМ рассматривал дело о банкротстве небольшой поволжской нефтедобывающей компании.

Как всегда в подобных спорах, борьба шла за лицензию на недропользование и добычу полезных ископаемых, говорит партнер правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Юрий Федоров. 

И в этот момент от бенефициарных собственников поступило требование включить в реестр задолженности на 6 млрд руб. Вопреки положениям закона, размер долга установили не в банкротном деле, а в акте одного из региональных арбитражных судов.

«Такую подсудность спора определили по соглашению сторон, чтобы мешать арбитражному управляющему своевременно получать информацию», — объясняет юрист.

Практики субординации требований аффилированных кредиторов в то время еще не было. Поэтому с появлением такого крупного кредитора к нему полностью переходил контроль процедуры. 

Заявленный долг объяснялся векселями, которые должник якобы выдал кредитору несколько лет назад.

«Около сотни ценных бумаг были безупречно оформлены на бланках, отпечатанных аккредитованной Минфином организацией. Что называется, комар носа не подточит», — подчеркивает Федоров.

Но потенциального кредитора подвела «крошечная» деталь. На обороте каждого бланка мелким шрифтом был проставлен номер заказа. На запрос арбитражного управляющего изготовитель бланков сообщил, что запустил этот заказ в производство не несколько лет назад, а лишь за пару недель до поступления иска в региональный суд. 

Это стало вновь открывшимся обстоятельством, которое в итоге и позволило управляющему добиться пересмотра акта о задолженности и не допустить перехода контроля за процедурой к бенефициарам.

Сервитут, выездное судебное заседание и карты генштаба

Еще одной историей поделился партнер практики по разрешению споров ALUMNI Partners (ранее Bryan Cave Leighton Paisner) Иван Веселов. Несколько лет назад он представлял интересы иностранной компании, которая решила возвести в России завод по производству стройматериалов. Для этого им требовался карьер. Но рядом с нужным местом оказалась усадьба одной «известной отечественной медиаперсоны», которая была очень недовольна предстоящими работами. 

«Звездный» сосед подал иск к компании об установлении сервитута, предлагая сделать проезд от деревни до дома истца через поля — как раз там, где собирались вырыть карьер. Как доказательство истец планировал использовать карты генштаба середины прошлого века, где были обозначены некие тропинки, которые, по его мнению, должны продолжить свое существование. «Нашей же задачей было доказать, что имеются альтернативные пути подъезда к их участку», — объясняет Веселов.

Дело рассматривал районный суд. И в единственный раз за всю профессиональную практику Веселова судья согласилась провести выездное заседание: она хотела лично убедиться, что альтернативная дорога есть и по ней можно добраться до участка истца.

После этого наступил черед истца доказывать свою позицию, основанную на старых картах. Заехав в деревню и не увидев съезда, он обратился к местным жителям, которые отправили его обратно на основную дорогу. Понимая всю безвыходность положения и не доезжая ста метров до поворота, истец остановился и с грустью признался, что никакой дороги на сегодняшний день уже нет, а карты просто устарели.

«Мы заблаговременно провели полдня в поле, изучая все нынешние и ранее существовавшие дороги, а истец, хоть и привез карту, но, оказалось, в деревне никогда не бывал и не знал, где эта дорога и как она могла бы выглядеть сейчас на местности», — резюмирует Веселов.

Максим Вараксин, Право.ru