ВС РФ решит судьбу залога из налогового ареста в деле о банкротстве

Автор: Правовое бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры»

3 июля 2025 года Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрит кассационную жалобу ПАО «Сбербанк России» (далее – Сбербанк) на постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.08.2024 и постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 02.11.2024 по делу № А72-19547/2022 о банкротстве ООО «ПФ «Инзенский деревообрабатывающий завод» (далее –Должник).

30.05.2022 по результатам рассмотрения материалов выездной налоговой проверки Должника за период с 01.01.2017 по 21.12.2019 УФНС России по Ульяновской области (далее – налоговый или уполномоченный орган) вынесло решение о привлечении Должника к ответственности за совершение налогового правонарушения №1705. 31.08.2022. Межрегиональная инспекция ФНС России по Приволжскому Федеральному округу оставила в силе указанное решение.

Во исполнение вышеуказанного решения в порядке, предусмотренном пунктом 10 статьи 101 НК РФ, были приняты обеспечительные меры в форме запрета на отчуждение (передачу в залог) объектов недвижимости и движимого имущества.

Ипотека в пользу налогового органа зарегистрирована Росреестром в отношении недвижимого имущества в период с 14.09.2022 по 16.09.2022. Залог в пользу налогового органа в отношении движимого имущества зарегистрирован 20.09.2022 посредством нотариального удостоверения с выдачей свидетельств о регистрации уведомлений о возникновении залога движимого имущества.

29.12.2022 Сбербанк подал заявление о признании Должника несостоятельным (банкротом).

09.01.2023 заявление было принято к производству, 01.03.2023 в отношении Должника введено наблюдение.

17.03.2023 УФНС России по Ульяновской области обратилось в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов требований в размере 112 060 173,24 руб.

16.05.2023 налоговый орган уточнил требования и просил включить в реестр указанные требования как обеспеченные залогом.

21.07.2023 требования включены в третью очередь реестра требований кредиторов, но ходатайство об установлении залогового статуса требований вынесено в отдельное производство.

12.01.2024 конкурсный управляющий подал в суд заявление, в котором просил признать решение УФНС России о принятии обеспечительных мер №36 от 30.05.2022 (с изменениями от 06.09.2022 и от 03.05.2023) на общую сумму налоговых доначислений 109 751 549,31 руб. в форме запрета на отчуждение (передачу в залог) объектов недвижимости и движимого имущества, вынесенное в отношении Должника, недействительным и применить последствия недействительности сделки в виде отмены обеспечительных мер.

18.01.2024 обособленные споры об установлении залогового статуса и признании сделки недействительной объединены в одно производство.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что установление залога в отношении имущества должника предполагает преимущественное удовлетворение требований кредитора, и признал недопустимым установление такого преимущества (предпочтения), при котором в лучшую сторону изменилась очередность одного из кредиторов в реестре требований в период подозрительности.

Суд подчеркнул, что в этот период Должник имел признаки объективного банкротства, и об этом налоговый орган знал.

К выводу об осведомленности налогового органа о несостоятельности Должника суд пришел с учетом следующих обстоятельств.

На момент сделки имелись нерассмотренные требования иных кредиторов к Должнику, в частности, Минприроды Ульяновской области в размере 142 900 000 руб., ООО «Арт-лес» в размере 10 339 790,02 руб. и ООО «Лестранслогистик» в размере 28 936 039,72 руб. Налоговому органу уже в мае 2022 года было известно, что по результатам выездной налоговой проверки Должнику доначислены налог на прибыль и НДС, пени и штрафы на сумму, превышающую 140 млн. руб.

На момент установления залога (20.09.2022 – дата регистрации залоговых прав) у Должника имелись неисполненные обязательства перед ООО «Альянс» и иными кредиторами, подтвержденные вступившими в силу судебными решениями, общедоступными в информационной системе «Картотека арбитражных дел».

При этом суд указал, что осведомленность налогового органа о финансовом состоянии Должника не имеет значения для рассмотрения спора, так как пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве предусматривает, что сделка, совершенная в пределах шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве, при наличии условий, предусмотренных абзацами 2 и 3 пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве, недействительна, недобросовестность контрагента по сделке доказыванию не подлежит.

Суд апелляционной инстанции указал, что в рассматриваемом деле существенное значение имеет факт осведомленности ФНС о наличии у Должника на момент совершения оспариваемой сделки просроченных денежных обязательств перед иными кредиторами. В соответствии с пунктом 16 «Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства», утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016, при рассмотрении заявлений об оспаривании сделок (действий) по уплате (взысканию) обязательных платежей, такие действия могут быть признаны недействительными на основании пунктов 1 и 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве, если в соответствии с пунктом 4 статьи 61.4 Закона о банкротстве будет установлено, что органы, осуществляющие взыскание обязательных платежей, действительно обладали сведениями о наличии у должника просроченных денежных обязательств перед конкурсными кредиторами, что позволяло сделать однозначный вывод о получении предпочтения при удовлетворении публичных требований,

Суд апелляционной инстанции установил, что на момент вынесения уполномоченным органом решения о принятии обеспечительных мер (30.05.2022) в отношении Должника отсутствовали возбужденные исполнительные производства, в арбитражный суд не поступали заявления кредиторов о признании Должника банкротом. При этом само по себе наличие судебных актов о взыскании задолженности с Должника в пользу третьих лиц не свидетельствует об осведомленности уполномоченного органа о наличии требований кредиторов, и не налагает на него обязанности по отслеживанию судебных споров Должника. На момент регистрации залога (14.09.2022 – 20.09.2022) аналогичных обстоятельств также не имелось.

Доводы управляющего, кредиторов и суда первой инстанции о том, что пункт 4 статьи 61.4 Закона о банкротстве не применяется в данном случае, апелляция посчитала ошибочным, так как действия уполномоченного органа по реализации своих полномочий о принятии обеспечительных мер после вступления в силу решения налогового органа о доначислении налогов, пени и штрафов является ординарным способом взыскания недоимки в соответствии со ст.73 НК РФ.

Кроме этого, суд сослался на позицию ВС РФ, изложенную в определении ВС РФ от 19.07.2024 по делу №А33-31805/2020.

В результате требования налогового органа были включены в реестр требований кредиторов как обеспеченные залогом имущества Должника.

Кассация согласилась с выводом апелляционной инстанции о том, что не установлен факт осведомленности ФНС о наличии у Должника на момент совершения оспоренной сделки просроченных денежных обязательств перед иными кредиторами.

Судья ВС РФ отказал в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ.

Но Заместитель Председателя ВС РФ – председатель СКЭС ВС РФ определил передать кассационную жалобу Сбербанка для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ.

В кассационной жалобе Сбербанк указывает на то, что к залогу из налогового ареста подлежит применению пункт 5 статьи 334 ГК РФ с учетом разъяснений, изложенных в пункте 4 «Обзора судебной практики по спорам об установлении требований залогодержателей при банкротстве залогодателей» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 21.12.2022) (далее – Обзор от 21.12.2022), по смыслу которых запрет на распоряжение имуществом не порождает таких залоговых свойств, которые позволяют кредитору получить приоритет при удовлетворении его требований в процедурах банкротства.

Также Сбербанк отметил, что положения пункта 4 статьи 61.4 Закона о банкротстве не подлежат применению при оспаривании предусмотренных абзацами 2 и 3 пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве обеспечительных сделок должника, совершенных в период подозрительности. В данном случае состав носит формальный характер и не требует доказывания недобросовестности контрагента.

В рассматриваемом случае анализу подлежат два правовых вопроса. Первый – о применимости пункта 4 статьи 61.4 Закона о банкротстве для оспаривания обеспечительных сделок, совершенных в период подозрительности. Второй – о сохранении залоговых прав из арестного залога после введения процедур банкротства.

Что касается первого вопроса, то ранее судебная практика исходила из того, что пункт 4 статьи 61.4 применяется в подобных случаях. Например, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 05.12.2024 № Ф06-7560/2023 по делу № А65-19059/2022, постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 21.03.2024 № Ф02-142/2024 по делу № А33-31805/2020,определение ВС РФ от 19.07.2024 № 302-ЭС24-10785 по делу № А33-31805/2020).

Из буквального толкования норм права следует, что вывод суда первой инстанции по рассматриваемому делу является верным, потому что установление залога не является сделкой, связанной с исполнением денежных обязательств, к которым следует отнести перечисление денежных средств, зачет, отступное и т.п.

По поводу второго вопроса в научном и профессиональном сообществе развернулась активная дискуссия, которая касается как в принципе возникновения залога из удержания или ареста, событий во многом случайных, так и способов разрешения такого спора в рамках текущего отечественного законодательства и сложившейся судебной практики.

Прежде всего, в соответствии с пунктом 2 статьи 73 НК РФ залог имущества возникает на основании договора между налоговым органом и залогодателем, либо на основании закона в случае, предусмотренном пунктом 2.1 статьи 73 НК РФ, то есть при неуплате в течение одного месяца задолженности, указанной в решении о взыскании, исполнение которого обеспечено арестом имущества в соответствии с НК РФ, либо вступления в силу решения, предусмотренного пунктом 7 статьи 101 НК РФ, исполнение которого обеспечено запретом на отчуждение (передачу в залог) имущества налогоплательщика (плательщика сбора, плательщика страховых взносов, налогового агента) без согласия налогового органа.

Аналогично пункт 5 статьи 334 ГК РФ определяет, что, если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (статья 174.1ГК РФ), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования таких кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены.

Применительно к залогу из судебного ареста ранее ВС РФ уже высказывался в п. 4 Обзора от 21.12.2022, в котором указал, что наделение кредитора, в интересах которого были приняты обеспечительные меры в виде ареста, правами залогодержателя обусловлено необходимостью предоставления ему возможности обратить взыскание на арестованную вещь в ситуации, когда она вопреки запрету отчуждается третьему лицу, которое знало или должно был знать об аресте (закрепление в отношении арестованного имущества принципа следования обременения за вещью). Следовательно, перечисленные меры, по сути, выступают не способом обеспечения исполнения обязательства как такового, а являются особым механизмом, направленным на фактическую реализацию судебного решения о взыскании задолженности. Они действуют в рамках общих правил исполнения.

Порядок же исполнения актов о взыскании долга с несостоятельной организации регулируется нормами законодательства о банкротстве, которые являются специальными по отношению к общим правилам исполнения. Закон о банкротстве исключает возможность удовлетворения реестровых требований, подтвержденных судебными решениями, в индивидуальном порядке и не содержит предписаний о привилегированном положении лица, в пользу которого наложен арест.

В какой мере эти разъяснения применимы к налоговому аресту и предстоит решить ВС РФ. При этом стоит отметить, что наделение залоговым статусом требований уполномоченного органа и лишение такого статуса частных лиц очевидно выглядит несправедливым. Таким образом, не погружаясь в споры об обоснованности и пользе для экономики залога из судебного или налогового ареста, следует указать на необходимость равного отношения в обеих ситуациях.

При этом очевидно, что если залог из ареста будет признан ВС РФ обоснованным, то установление такого залога должно подлежать оспариванию в рамках процедур несостоятельности (банкротства).

Федресурс